Легенда об Усену. Цикл «Усену». Книга третья. Том 2 - стр. 20
– Ребята! – перебил ее на полуслове Хое, вскочив между ними.
– Мы не одни, – тихо продолжил он, указывая на Лиру и Аяра, которые все прекрасно слышали.
– Все сынок, ты готов? – тут же подошел к нему Шуаш.
– Нет, папа, мне не нужно все это.
– Не говори пустяков, идем! – стал утягивать за собой сына Шуаш.
– Ли-ра-а-а! – прокричал Аяр, вытягивая к ней лапы.
Тоже хотела сделать и она, но Шуаш недобро взглянул на нее и бросил:
– Не смей!
– Шуаш, как ты смеешь угрожать моей дочери? – заступился за Лиру Хое, загораживая ее собой.
– Папа, я сама!
– Нет Лира, это дела взрослых.
– Ступай Хое, займись ее воспитанием, пока не стало поздно.
– На что ты намекаешь?
– На то самое!
– Что-о-о?! – закричал Хое.
Они разодрались бы, если бы Вихша и Илля, подоспевшие вовремя не остудили горячий нрав своих любимых.
– Хое!
– Шуаш!
Одернули их волчицы, встав, каждая у своего.
– Мы уходим, Аяр. Идем. Ты еще скажешь мне спасибо.
– Идем Лира домой, тебе незачем иметь таких друзей.
И оба отца увели своих чад по разные стороны стаи. Шуаш в центр, а Хое на окраину.
– Прости, – извинилась Вихша перед Иллей.
Она, как и подруга, была весьма встревожена странным поведением своего спутника жизни.
– И ты меня, – ответила тем же Илля, и обе волчицы пошли вслед своим любимым с ощущением грядущих неприятностей, тревог и бед.
III «Я просто – дурак!»
«Нет ничего хуже, чем идти одному по пути жизни, при этом чувствуя себя ущербным, никому не нужным и что еще хуже – ненавидящим самого себя. Ты запросто бы мог не слушать злые языки окружающих, которые по своим корыстным причинам клеймят тебя в том или ином вполне незначительном поступке. Правду говорят: «Собака лает – ветер относит».
Но что-то в тебе не дает возможности не обращать внимания на злые языки. И ты, как и прежде, пляшешь под их дудку, не понимая, что больше вреда, наносишь, прежде всего, самому себе. Ты начинаешь не просто не любить себя – а воспылаешь ненавистью к себе, как к личности и члену общества. Тебя обуревает злость, вначале на друзей. Затем гнев переходит на самого себя. Ты недоволен каждой клеточкой своего тела и каждое расстройство организма, воспринимаешь, как доказательство своей немощности и беспомощности.
Не любить себя – худшее из зол. Ненавидеть себя – приближать к могиле.
Ты так сильно поглощен этой ложью, что попросту не замечаешь, как твое угнетенное состояние, радует до самых низменных глубин души, если она у них еще есть, и не исказилась, тех, кто упрекает тебя. И кто вечно цепляются и насмехаются в обход тебе. До слуха долетает лишь часть их ядовитых слов, ведь они ни за что не осмеливаются сказать это тебе в лицо, и пусть гавкают, но прекрасно понимают, что неправы. Но всякий раз, повторяя свои слова, они пытаются уверить всех окружающих в их правоте, подсознательно пытаясь подчинить и слушающих своей злой воле.
Лишь те, кто знает цену истины, могут даже, когда все кричат – виновен – увидеть правду и не сбиться с истины. Да, таких людей мало, но все же они есть. И я каждому желаю, чтобы в своей жизни вы повстречали такого человека, и он стал вашим другом»
Посвящается Татьяне
В подобной ситуации самобичевания, уничижения и гнева на себя, на свою судьбу и жизнь, на все и вся, оказался наш Шусик. Он до такой степени перестал заботиться о себе, отчего весь его мех покрылся слоем пыли и грязи. По цвету и серому оттенку, он стал походить больше на бездомного уличного кота, чем на гордого обитателя высокогорий. Сквозь грязь и пыль, свисавшую клочьями с его шерсти, виднелись многочисленные ушибы, порезы, колотые и режущие раны, которые он успел получить за время своего одинокого странствия. Его исхудалые бока впали, виднелись ребра, что говорило о продолжительной голодовке. Муке, на которую он обрек себя сам, в надежде доказать, что он способен обуять свои инстинкты и порывы брюха.