Легенда об Эльфийской Погибели - стр. 32

– Капитан Фалхолт! – окликнул я невнятно, широко раскидывая руки.

Схватив с промелькнувшего сбоку подноса кубок, я приветственно поднял его, предлагая разделить со мной тост. Лэндон бросил на меня недоверчивый взгляд, но расслабил руку, и, как только Кидо отвлекся на меня, тут же исчез в толпе. Хмурый, будто осеннее небо, капитан нехотя вылил в рот остатки вина.

– Ты и вправду бесстрашный.

– Я безмозглый, – проворчал он в ответ. – И как я мог подумать, что он на самом деле мне доверился? Я оказался лишь одним из полезных знакомств, что он так усердно заводил.

На мгновение обернувшись к основной массе гостей, я тут же поймал взгляд серо-зеленых глаз.

– Неважно, был ли это случай или расчет, – вздохнул я. – Лишь Богиня знает, к чему приведет та или иная встреча.

Торжество многие покинули лишь глубокой ночью; утром я даже слышал, как кто-то храпит, спрятанный под тканью штор. Хмельной дух не покидал коридоров замка до тех пор, пока гости не начали разъезжаться, однако делали они это не спеша, будто по втайне составленному графику – не больше двух человек за раз. Даже кузины принцесс покинули Грею в сопровождении слуг, а не матери, оставшейся поддержать сестру. За считаные минуты до отъезда я встретил Элоди в укромном месте за лестницей на первом этаже; прежде я замечал, что она прячется там, когда хочет побыть одна.

– Госпожа, – заглянул я к ней. – Ваш экипаж скоро отправляется.

Девочка бросилась прочь, будто не желала со мной говорить. На мгновение я предположил, что, быть может, напугал ее, но все встало на свои места, когда на лестнице показалась рассерженная фигура ее матери. Позже я нашел ее уже на улице и, надев на очаровательные кудри ромашковый венок, пожелал доброго пути. Едва сдерживая слезы, юная госпожа не спускала глаз с беспощадно отдаляющегося замка, пока тот не скрылся из виду.

Собрания в королевской столовой стали столь же частыми, как и прежде, но количество регулярно присутствовавших на них гостей увеличилось как минимум втрое. Я не знал, сколько дней, недель или месяцев знатным гостям позволено оставаться в замке после торжества, и до определенного момента не обсуждал это даже с Кидо; в конце концов, я был точно таким же гостем. Шум за столом не стихал ни на мгновение и с каждым днем становился все более невыносимым; голоса сливались в ужасающую какофонию, не позволяя вычленить из потока речи ни единого слова. Менялось место за столом, вместе с ним – парад лиц напротив, и попытки их запомнить казались бесполезными. От места зависело лишь то, как сложно было наблюдать за теми, чье присутствие и поведение в самом деле меня волновали.

Некоторые из гостей были особенно болтливы. Меня расспрашивали о том, о чем при продумывании моей фальшивой жизни не помыслил бы даже Киан, – например, о том, бывали ли у моей матушки неудачные беременности, или о том, не случалось ли у отца расстройство желудка при виде крови. Я настолько привык врать, что даже не выражал удивления или возмущения, а когда кто-либо указывал на неуместность вопросов, лишь безразлично отмахивался.

– Ваши глаза зелены, словно молодой луг, – отметил сладкоголосый юноша после пристального взгляда длиною в вечность. Он был далеким родственником принца и, подобно Ханту, ничуть не стеснялся влезать в разговор.