Легенда об Эльфийской Погибели - стр. 24
– Когда начнется церемония?
– Через час, – отвернулась она к комоду, увлеченно поправляя нарушенный мной порядок. – Но лучше идти уже сейчас.
– Спасибо, Лэсси, – шепнул я.
– Всегда к вашим услугам, Териат.
Я улыбнулся; раньше, несмотря на сотни моих просьб, она не решалась называть меня по имени.
Глава 4
Площадь у замка была заполнена до отказа; пришлось протискиваться сквозь толпу горожан, попутно выслушивая брошенные вслед оскорбления. Я мог бы встать и сзади – не то чтобы я скучал по лику принца, – но рано или поздно стража все равно провела бы меня как гостя короны в первые ряды, и уж они бы совсем иначе обращались со стоящими на их пути.
Мне посчастливилось занять место возле семьи королевы – ее сестры и племянниц, – и юная Элоди как бы невзначай тут же оказалась подле меня.
– А в Сайлетисе существует такой обряд? – дернула она меня за рукав.
– Нет, юная госпожа, в Сайлетисе принято приносить дары лишь морю.
– А как же Богиня? – прищурилась Элоди. – Она не гневается на вас?
– Море ведь тоже принадлежит ей.
– Разве не ее мужу?
Я вскинул брови. Обычно детям мало рассказывали о супруге Богини; по большей части потому, что подобные истории могли их напугать. Мать Природа покровительствовала нашему миру: каждая частичка земли и листвы дышала ею, и именно ей мы возлагали дары, благодаря за жизнь, что наполняла наши тела; ее супруг же находился на другой стороне бытия. В его власти – лишь смерть и души, покинувшие свои тела; Отец Духов жил в каждой реке и каждом ее притоке, чтобы течением отнести души к морю – и вновь отдать их любимой, что поможет тем переродиться.
– Нет, – поправил я Элоди. – Отцу доступны лишь реки.
– Хотела бы я, чтобы и у нас женщины были главнее мужчин.
– Почему же, ваша светлость?
– Мальчишки такие глупые, – буркнула она. – Вечно лезут в драки.
– Всем нужно чем-то защищаться. Их оружие – острый меч, – пожал я плечами. – А ваше – острый ум.
Элоди хихикнула и отвернулась, из-за чего ее личико окутал вихрь пружинящих кудряшек. Беатрис провела рукой по плечам девочки и прижала ее к себе; взгляд ее был направлен куда-то далеко, на противоположную сторону площади. Я не видел там ни одного знакомого лица, лишь жриц из местного храма, пришедших провести церемонию. Высшая жрица была одета особенно богато: струящееся одеяние с кожаным поясом, на груди – кулон с крупным кровавым рубином, в волосах – золотой венец. В руке она держала деревянный посох из двух переплетенных между собой ветвей; он возвышался над ней, будучи почти вдвое выше жрицы, и на вершине его красовался еще один кровавый рубин.
Хант появился неожиданно. Толпа разошлась, пропуская пять лошадей. Принц ехал первым и не останавливался, пока не добрался до самой середины площади; спешившись, он тут же отдал поводья подбежавшему слуге и принялся кланяться. Горожане рукоплескали ему; обаяние, которым он покорил жителей Греи, все еще оставалось для меня загадкой. Хант все не мог насытиться вниманием; он буквально слизывал с губ обожание толпы. Ариадна, ее мать и Минерва прошли вправо, встав на противоположной стороне площади; полагаю, именно их искали глаза Беатрис. Место неподалеку от них занял мужчина в красном плаще. На мгновение из-под ткани выглянула темная борода с прожилками седины; вероятно, король Дамиан.