Размер шрифта

Легенда о сепаратном мире. Канун революции - стр. 46

«Я неоднократно говорил, что решение Государя бесповоротно… Вместо того, чтобы изматывать нашими ходатайствами нервы Государя… наш долг сплотиться вокруг Царя и помогать ему. Что касается вопроса о влияниях, то это вторжение в сферу, нам не подлежащую». Самарин: «Нет, это вопрос не личный, а всей России и Монархии. Само лицо, слухи о влиянии которого болезненно волнуют всех верноподданных, имеет смелость открыто говорить, что оно убрало Вел. Князя…» Шаховской: «Я с самого начала был против перемены командования… но сейчас… уже поздно перерешать… Отказ от принятого решения будет истолкован как признак слабости и боязни… Нельзя при современных настроениях сменять Вел. кн. простым генералом. И в армии и в народе это может вызвать опасное неудовольствие». Кривошеин: «Категорически не согласен с мнением Шаховского. С Вел. кн., по-видимому, уже кончено, и к его уходу начали привыкать. Да и популярность его… значительно упала не только у военных, но и среди мирного населения, возмущенного наплывом беженцев и бесконечными наборами в то время, когда повсюду гуляют сотни тысяч бездельников в серых шинелях. Назначение Алексеева будет переходной… мерою, пока Государь будет занят в тылу подготовкой новой армии, с которой Е. В. и выступит на поле брани, когда наступит… соответствующая обстановка». Сазонов: «В таком смысле и следовало бы довести до сведения Государя взгляд Совета министров… Пусть Алексеев будет козлом отпущения за ошибки прошлого и постарается их исправить. Когда он все… поставит на прочные рельсы, тогда, может быть, настанет момент для выступления Русского Царя». Беседа завершается, как значится в яхонтовской записи, решением: «Военному министру переговорить с Государем и попытаться склонить его на предоставление Алексееву выполнить благодарную задачу козлища отпущения за янушкевичевские грехи».

4. «Страшная минута» и Совет министров

Некоторое спокойствие, которое наступило в Совете после принятия решения и достаточно образно формулированное в протокольных записях, было нарушено 18 августа сообщением министра вн. д. о настроении в Москве – «самом боевом под патриотическим флагом». По дошедшим до Щербатова сведениям на квартире члена Думы известного промышленника Коновалова состоялось секретное заседание «так называемых общественных деятелей». «Собравшимися единогласно признано необходимым использовать благоприятно складывающуюся обстановку для предъявления требования об образовании правительства, пользующегося доверием страны и полнотою власти». «Коноваловский съезд весьма чреват событиями», – признавал министр вн. д. По записи Яхонтова значится: «Опять охватывает чувство бессилия перед надвигающейся грозой». «Нервность сильная… Перебегают с одного вопроса на другой… Не хватает сил записывать протокольно несколько часов… Записываю только, чтобы оставить след в истории… Если судить о положении дел по разговорам в Совете, то вместо писания истории скоро придется повеситься на фонаре».

События не заставили себя ждать. На другой день Щербатов доложил о разраставшемся возбуждении в Москве в связи с «коноваловским съездом». Непосредственным отзвуком этого съезда явилось постановление московской городской Думы об облеченном доверием страны правительстве, о приветствии вел. кн. Верховного Главнокомандующего и о высочайшей аудиенции представителям московского городского самоуправления. Председатель Совета, признавая вопрос «щекотливым», считал, что «самое простое не отвечать всем этим болтунам и не обращать на них внимания». Поливанов, Сазонов, Самарин и др. не согласны с таким «упрощенным решением вопроса величайшей политической важности» и полагали, что «московские события» настоятельно требуют «во что бы то ни стало отложить вопрос о командовании». Надо, чтобы «по внешности оставалось по-старому». «Было бы ошибочным, – говорил Самарин, – рассматривать его (постановление Думы) как простой политический выпад против существующего правительства («и дерзко революционным»). Оно подсказано тревогой за судьбы государства, и выражение этой тревоги – подтверждение глубокого доверия к Вел. Князю».

Страница 46

На следующую страницу