Ледяные крылья - стр. 19

– Я… меня заставили, господин Эгорд! – взмолился вор по кличке Таракан.

– Не лги.

– Я не хотел! Это… само!..

– Ну да, само в руку прилетело, – вздохнул Эгорд.

Толпа расступилась, на свободный пятачок вырвались двое стражников в доспехах, на Таракана и Эгорда уставились стальные клювы алебард.

– Что здесь творится?! – громыхнул здоровенный усатый стражник.

– Почему… – начал было второй, худощавый, с мальчишеским лицом, но, увидев Эгорда, осекся. – Господин Эгорд!

Алебарда встала смирно, стражник поклонился.

– Ты чего? – сердито спросил первый.

Но второй пихнул его налокотником в панцирь, бухнула сталь.

– Тише ты!.. Это осветленный… О, господин Витор!

Поклон в сторону подошедшего Витора, рядом ютилась Милита, дух девушки был надломлен, держался на уверенности возлюбленного.

Эгорд и Витор принялись растолковывать, что этот вот тип украл у девушки кошелек. Эгорд приказал ледяным оковам разрушиться, но теперь Таракана удерживала за шиворот могучая рука мага. Усатый страж был настроен враждебно, мол, еще надо разобраться, кто у кого украл, а моложавый подталкивал напарника, наступал на ногу, это отдавалось громом на все прилавочное русло.

– Надо отвести куда следует, – сказал Эгорд Витору.

Усатый страж выступил вперед.

– Отведем!

Таракан со счастливой рожей потянулся к стражу, но Эгорд дернул назад.

– Нет уж.

– Что?!

Стражник стиснул алебарду до скрипа, его загородил худощавый.

– Простите, господа, он у нас недавно…

Витор хмыкнул.

– Мы поняли.

Любопытные глаза окружали пассивным рваным хороводом, воздух пронизывали галдеж и перешептывание. Худощавый спешно уводил в пучину толпы злого раскрасневшегося напарника, яростно шипел на ухо:

– …хочешь, чтобы Светлый Орден нам яйца спалил, кретин?!

Эгорд улыбнулся, притянул вновь попытавшегося удрать Таракана, тот взвизгнул.

– А почему не отдали стражникам? – робко спросила Милита.

– С ворами заодно, – объяснил Витор, обнимая за плечи. – Воры обчищают купцов и покупателей, а стражники за долю от добычи закрывают глаза. И вмешиваются, если что не так, покрывают воров. Ну, отвели бы в темницу, подержали бы пару часов для галочки. И выпустили бы косить урожай дальше.

Эгорд тряхнул насмерть перепуганного Таракана.

– Я этой блохе давал шанс. По закону полагалось отрубить руку, бросить в тюрьму на год, но я подержал три дня, велел исчезнуть из города. Видимо, зря.

– Больше не буду, о милосердный господин Эгорд, отпустите! Уберусь за стены Старга сию же минуту!

Эгорд поволок вора, тот брыкался, извивался, даже пробовал укусить, но зубы вонзились в корку страшно холодного льда, тот, как живой хищный слизняк, мгновенно переполз в рот, Таракан завыл от боли.

Ледяной маг остановился у палатки торговца тканями.

Меж пальцев заблестела золотая монета.

– Найму на десять минут одного из твоих стражей, достопочтенный купец.

Монетка перекочевала в ладонь торговца, тот понимающе кивнул, бакшиш нырнул за пазуху.

Эгорд приблизился к гноллу со шрамом на морде.

– Эй, дружок, есть дело.

На свет появилась еще монета.

– Вон на той окраине рынка есть тюрьма. Отведи туда этого шакала. Скажи, чтобы заперли на дюжину дней, так велел Эгорд. Скажи, Эгорд проверит.

Маг сорвал с пальца вора наперсток с бритвой, что подрезала кошелек Милиты.

– И проследи, чтобы отрубили этот палец.

Глазенки Таракана стали глазищами.