Ледяная оттепель - стр. 17
– Ладно. Согласен, – кивнул Кавторанг.
– Будем считать, решение принято, – подвел черту Петр Семенович, – Я бы тоже лишней крови на себя не брал, только нас не спросили. Ни тогда, ни теперь. Других задач – огород вскопать или забор починить мне Хрущев не ставил. Так что выбора нет. Тут или – или. Мне моя рубашка к телу ближе. И ваши тоже… Теперь по деталям…
Глава 10
В дверь постучали. Громко и настойчиво.
– Кто? Чего надо?
– Гражданин Макеев?.. Почта это. Что ж вы дома не бываете, а нам бегать с вашей посылкой. А она не легенькая.
– Какая посылка?
– Судя по весу от маменьки, с вареньем. Открывайте и забирайте, я в другой раз приходить не буду. Ишь моду взяли, им извещения в почтовый ящик кидают, а они даже не смотрят. Берете? Если нет, то тогда отказ пишите…
Дверь открылась. На пороге, точно, стоял какой-то мужик в синей форме. Шагнул бесцеремонно, а за ним, не спросясь, еще какие-то типы. Оттеснили хозяина в комнату, закрыли дверь.
– Вы кто?.. Грабители? Но у меня нечего брать.
– А мы посмотрим – ничего не найдем – уйдем с миром. Если кричать не будешь. А если будешь… Садись.
Гражданин Макеев сел. Не то, чтобы он испугался, тот еще калач был, тертый-перетертый, но нарываться не стал.
– У нас к тебе есть несколько вопросов, касающихся одного твоего приятеля, который шибко высоко вознесся.
– Микитка… Я сразу понял. Добрался-таки до меня. А я уж думал, позабыл все. Злопамятный он. Всегда таким был.
Незваные гости расселись в круг.
– Черный ход есть?
– Там, на кухне.
– Ключи?
– В двери.
Хозяин квартиры быстро огляделся – нет, никаких шансов, в клещи его взяли со всех сторон, не дернешься.
– Ну что покалякаем, дабы душу облегчить?
– А дальше что? Только не надо про теплое прощание, за этим Хрущ вас сюда не прислал бы. То, что вы услышать хотите он и сам прекрасно знает. Зачем ему мои рассказы.
Не дурак, понимает куда идет…
– Закурить можно?
– Кури…
Еще раз огляделся, ища спасение. Закричать?.. Так кто его услышит, да и рот ему в ту же секунду запечатают. Кулаком.
– Я вижу, вы все понимаете, так что не будем в кошки-мышки. Чем больше вы будете говорить, тем дольше жить. Согласитесь, даже час жизни, когда мы к краю подходим, это счастье, почти равное бессмертию. Когда пистолет затылок буравит, а палач спусковой крючок теребит, за минуту, за еще один вздох все отдать можно.
– Зачем вы мне тут нотации читаете?
– Затем, что у вас не минута и не две, а может быть часы. Вы просто Рокфеллер, если по секундам считать. Может мы и завтра беседу продолжим, если она окажется интересной.
Надо давать надежду, всегда давать, пусть даже призрачную, за которую можно уцепиться. Завтра… А может быть ночью удастся… Или утром. Теперь – точно нет. Но ночь расслабляет.
– Кроме того, обидно будет, не иметь возможности отомстить обидчику. А так, глядишь, ваши показания всплывут.
– Хорошо, я согласен.
– Тогда, может быть, чаю?
Глядя со стороны, можно было подумать, что это встреча закадычных друзей за чашкой чая с баранками. Только это были поминки. По еще живому, еще грызущему баранки и прихлебывающему чай рассказчику. Но ведь и приговоренному к смерти иногда предлагают последний, на выбор, обед.
– Микитка всегда редкостной сволочью был. Если что не по нем, смолчит, но не забудет, станет выжидать и когда возможность представится – ударит. В спину. Того, кто может все уже забыл… Больше всего не любил тех, под кем раньше гнулся…