Ледяная магия - стр. 5
Ну вот, готово.
Разделила получившуюся смесь на порции и завернула каждую в пергаментную бумагу.
Так, теперь займусь микстурой от жара. Зима — время простудное, лучше заготовить побольше, чтобы не пришлось трудиться по ночам. Только собиралась сходить в кладовку за малиной и душицей, как в дверь постучали. Не в заднюю — парадную, ту, через которой впускала посетителей. Нахмурившись, замерла, прислушиваясь. Сердце екнуло и снова часто-часто забилось в груди. За лекарством пришли или за мной? Требовательный стук повторился, пришлось впустить.
— У нас закрыто, но вы…
Гвардеец не дал договорить, отодвинул с дороги и направился прямиком к прилавку. За ним, бросая на меня извиняющиеся взгляды, вошел стражник. Я его не знала, он меня, видимо, да.
— Послушайте, — уперла руки в бока, — по какому праву вы врываетесь в чужой дом?
— Вы вдова Рур? — Совесть в хозяине синей формы спала непробудным сном.
— Для вас — госпожа Рур, — голосом расставила точки над «и».
Гвардеец обернулся, с легким раздражением осмотрел с головы до ног. Ответила ему ледяным презрением. Может, во мне нет ни капли дворянской крови, но чувства собственного достоинства присуще не только баронессам.
— Хорошо, прошу прощения, госпожа Рур.
Гвардеец всем своим видом показывал, что делает мне одолжение. Ну-ну, долго ты в аптеке не задержишься, хамов не потерплю.
— Во второй раз спрашиваю: что вам угодно?
Я демонстративно встала у порога. Мол, не задерживайтесь, дорогие гости.
— Полагаю, вы уже слышали об убийстве?
Гвардеец рыскал по лавке, словно охотничий пес, вынюхивал, высматривал.
Кивнула. Какой смысл отпираться, только ленивый не шептался о жуткой кончине господина Клета.
— Мастер Рэс велел найти всех, кто его знал.
Гвардеец обернулся, сверля тяжелым взглядом.
Рассердившись, настежь распахнула дверь.
— Пусть ваш мастер Рэс сам приходит и допрашивает, только рассказать мне ему нечего. А теперь убирайтесь.
Гвардеец неохотно удалился, бормоча под нос «добрые» пожелания в мой адрес. Привык к безнаказанности, тому, что люди пугаются, позволяют обыскивать дома без специального ордера. А я ведьма, существо смелое, наглое, без бумаги лучше не появляться.
— И дня не прошло, а уже всю кровь выпили! — пожаловался стражник.
Он хотел задержаться и поболтать. Ссориться со своими не хотелось, да и информация лишней не бывает. Послушаю, что вечером скажет Алан, сопоставлю. Посему заперла лавку и предложила выпить чаю. Я свой делаю, на травах.
Устроились, разумеется, на кухне. Она у меня небольшая, но уютная. Печка с изразцами, вязанные сиденья на табуретах, разные поделки на стенах. На полках — банки с вареньем, все подарки. Аптекарское дело я любила, работала на совесть, поэтому часто лакомилась сладеньким долгими зимними вечерами. Так приятно развести огонь, прислониться к теплому боку печки и слушать завывание вьюги в трубе. Пусть ярится, все равно не достанет. А прорвется, так узнает, кто здесь хозяйка.
Поставила чайник на плиту и пододвинула к стражнику, которого звали Нором, блюдо с пирожками.
— Ну?
— Так праздник испортили, проклятые! — Первый пирожок исчез в широком рте. — Наши у синих на побегушках: подай, отведи, отнеси. Командир пробовал возражать, так гвардейский капитан ему бумагу под нос сунул, мол, положено всячески содействовать. Инквизитор и вовсе никого не замечает, заперся в лучшем номере гостиницы. Спит, наверное.