Леди Сирин Энского уезда - стр. 14
– Я его сегодня надену.
– Да оно на тебя короткое!
– Значит, будет мини. – Подруга была непреклонна.
– А как же я?
– Ну ты сравнила, Кузнецова! У меня – поиск объекта для высоких романтических отношений, а у тебя всего-навсего – встреча с гипотетическим психопатом. И кто из нас сегодня должен лучше выглядеть? Или ты надеешься, что тебя для криминальной хроники снимут? Так ты все равно на фотографиях плохо получаешься.
Я зарычала. Почему в мою маньячную историю никто не верит? Ни Жанка, ни Сережа со Стасиком, ни менеджер отеля – Лиза, которая вчера похлопывала меня по плечу и настойчиво совала визитку известного энского психиатра Куролесова? Ну сглупила я один раз, набросилась с монтировкой на несостоявшегося героя-любовника. С кем не бывает? Что ж, мне теперь до пенсии никто верить не будет? Тем более Эдик держался молодцом и почти сразу меня простил. Как только плакать перестал и оделся, так сразу.
– Ай! – истошно заорала Жанка мне в ухо. – Черт! Да что же это такое?
– Что случилось? – испугалась я.
– Ноготь сломала. Придется еще маникюршу вызывать.
– Хорошо, – осознала я масштаб трагедии. – Дома поговорим.
– Отбой, – попрощалась подруга.
Я осторожно опустила трубку на аппарат.
Черт! Черт! Черт! Я не хотела брать на дело Жанку. Если честно, моим самым горячим желанием на сегодня было забаррикадироваться в квартире и никуда не выходить. Никогда, ни с кем. Кстати, вопрос по существу: с какой радости мне вообще куда-то идти? Угроз испугалась? Так еще вчера понятно было, что подруге моей в этой ситуации ничего не грозило. Просто некто, владеющий искусством влезать в базу нашего мобильного оператора, шутки надо мной шутил. И разбираться в личности этого самого «кого-то» мне не обязательно. Мало ли на свете безобидных психов? А если конкретики захочется, так гораздо проще прижать в теплом уголке слишком информированного Самсона Ивашова. Представив себе картину допроса вертлявого третьеклассника, я фыркнула. Потом мне захотелось чаю, потом пожевать, потом ванну с душистой ежевичной пеной, потом я завалилась на диван с пультом от телевизора и бездумно переключала каналы, пока не уснула. Вечером, анализируя свое странное равнодушие, я не могла объяснить его ничем. Разбудил меня зуммер домофона – мастерица Леночка явилась минута в минуту.
– Светка не сможет, – увесистый парикмахерский саквояжик плюхнулся у двери, – у нее малый заболел. Я сама вам маникюр поправлю, если надо.
Жанка, нагруженная пакетами, появилась на пороге, когда со мной мы уже закончили и попивали на кухне кофе, делясь свежими сплетнями. Лена училась со мной в школе, она была на пару лет старше, так что круг знакомых у нас был более-менее общий. Да к тому же в нашем городе каждый второй знает каждого третьего через каждого четвертого, такое вот провинциальное единство.
– Хороша, – вынесла вердикт Арбузова, оценив аккуратную укладку моего обычного каре. – Волосы оттеняла?
– У Дашки на голове чудеса творятся. – Лена прикурила тонкую ментоловую сигаретку. – Сантиметра на два от корней уже совсем темный цвет. Такими темпами через годик будет у нас брюнетка Кузнецова. Станете как сестрички.
Жанка фыркнула и тряхнула наращенной шевелюрой.
– Кареглазая брюнетка – это вульгарно.
– Вульгарно, Жанина Геннадиевна, под вороново крыло при натуральном русом перекрашиваться. Потом приходится на себя тонны штукатурки накладывать, чтоб хоть как-то тон кожи выровнять. И глаза до ушей рисовать тоже вульгарно.