Леди и оборотень - стр. 10
Ильяс перегибал палку, ведя себя, как хозяин дома или, по крайней мере, его наследник. Но горничная всё равно испугалась:
– Мой господин, я здесь не причём. Цветы для госпожи Бланки присылает садовник.
Усмешка на лице Ильяса больше напоминала оскал. Он демонстративно вытащил один из васильков и, сжав в ладони, превратил в мелкое крошево.
– Не надо делать из меня идиота, девочка. С каких пор васильки растут в нашем саду? До ближайшего пшеничного поля несколько миль…
Он замолчал, словно озарённый какой-то мыслью. Потом, брезгливо отшвырнув обломки цветка, прошипел:
– Рассел. Этот мальчишка… Кроме него, никто не мог!
Побледневшее лицо служанки подтвердило его подозрения. Резко повернувшись, Ильяс сбил со стола вазу, и с удовольствием наступил на осколки стекла, перемешанные с головками тёмно-синих цветов и листьями.
– Что вы делаете, мой господин? – вскрикнула служанка.
– Какая жалость, – с наигранным раскаянием произнёс Ильяс. – Я случайно задел рукой вазу. К счастью, она не была ценной. Хотя, для этих жалких цветочков Рассела даже глиняный горшок слишком хорош.
Настроение Ильяса немного улучшилось. Он вздыхал только об одном – что не удалось также легко вырвать васильки из причёски Бланки. Возможно, с прядью этих нежных белокурых локонов.
Ильяс криво усмехнулся, представив себе залитое слезами красивое лицо кузины. Будь его воля, она не только не смела бы принимать цветы от своего слуги, но и даже смотреть в сторону Рассела. Или сильно пожалела бы об этом.
«Ты всего лишь избалованная девчонка, Бланка. Жаль, что дядя не научил тебя главному для женщины – покорности и послушанию. Но я займусь твоим воспитанием сразу после свадьбы. А что касается этого выскочки Рассела… Отправлю туда, где таким уродцам самое место. Нужно только найти подходящий лагерь, чтоб не забили до смерти в первые же дни. Хочу растянуть удовольствие».
– Ильяс! Сколько можно тебя ждать! – прогремело с первого этажа. Ильяс, вырванный из приятных мечтаний, вздрогнул и торопливо шагнул к двери.
– Господин… – робко напомнила о себе горничная. Ильяс, не оборачиваясь, бросил на пол серебряную монету.
– Прибери здесь. И если Бланка спросит, то вазу разбила ты. Вряд ли она будет бранить тебя: моя кузина слишком добрая.
– А о вас такого не скажешь, – произнесла Мелли, но недостаточно тихо, чтобы Ильяс не услышал.
Кузен Бланки развернулся на каблуках, и, в два шага подойдя к служанке, сжал её запястье с такой силой, что девушка вскрикнула от боли.
– Смелая, да? Думаешь, если ты – горничная Бланки, тебе всё позволено?
– Простите меня, господин, – заплакала та. – Я просто не подумала…
Ильяс скользнул ладонями по телу служанки, которая напрасно пыталась отодвинуться: «Неплохая фигурка. Можно немного поиграть, разу уж Бланка недоступна».
– Что ж, малышка. Пожалуй, я прощу тебя, но взамен ты придёшь в мою комнату, скажем, через две ночи. Сегодня я уезжаю в гости, но потом обязательно уделю тебе время.
– Господин Ильяс, – глаза Мелли расширились от страха.
– И я забуду об этом маленьком недоразумении, – пробормотал кузен Бланки, с некоторым сожалением выпуская из рук служанку. И, не оглянувшись, вышел из комнаты.
Глава 4
Эдита откинулась на спинку широкой деревянной скамьи. В её руках быстро мелькали спицы, образуя сложный узор. Женщина не сбивалась, не считала петли, несмотря на то, что мысли её были очень далеко от жилетки, которую она вязала.