Лёд. Один в поле - стр. 5
Чем, собственно, он занимался, мне не сообщалось, да я и сам не особо интересовался. Ну сидит человек в своем кабинете, меня не заставляет двор подметать, картошку чистить на кухне или еще какую «полезную работу работать», и хорошо – можно своими пацанскими делами заняться. Например, рогатку смастерить, вершу сплести из ивовых прутьев или просто поваляться с книжкой под солнцем на песочке у берега озера.
В четырнадцать Дед взял меня на самую настоящую охоту. Под Иркутском было организовано специальное охотхозяйство, где, оплатив лицензию, можно было «добыть» зверя. Именно «добыть», а не «застрелить» или «убить». Дед к таким тонкостям относился весьма и весьма серьезно. Там я самостоятельно выследил и подстрелил своего первого дикого зверя – это был обычный заяц. Как результат, навсегда «заболел» охотой. Бил оленя, лося, волка, даже медведя. А еще у меня обнаружился своего рода дар. Я интуитивно чувствовал, куда именно попадет пуля, и ни разу не ошибся. Странно, но раньше во время стрельбы по неживым мишеням такого не происходило, а тут вдруг ни с того ни с сего проявилось. Кстати говоря, после этого я стал лучше стрелять и по неодушевленным объектам.
Дед не сразу подметил эту мою особенность, а когда понял, отвез меня к одному шаману, проживавшему на северной оконечности острова, неподалеку от поселка Узуры, по сути, метеостанции. Вообще-то я ожидал увидеть что-то наподобие индейского вигвама, но шаман проживал в практически таком же бревенчатом доме, как мы с Дедом. Во дворе современный автомобиль, ветрогенератор и крыша из солнечных панелей, стилизованных под черепицу. Единственным необычным для меня объектом было дерево, украшенное разноцветными лентами. Нас встретил шаман Тудэб Батуев, невысокий полный человек типичной азиатской наружности. Облачен в синий халат, подпоясанный широким красным поясом, украшенным разноцветными веревочками и кистями, на голове странной формы шапка-колпак, обут в мягкие кожаные сапожки.
Дед сделал подношение «святому человеку» в виде ящика водки и некоторой суммы наличности и попросил почтенного Тудэба «посмотреть парнишку». Меня усадили прямо на землю перед деревом с лентами. Шаман разжег костер, накидал туда каких-то травок, от дыма которых у меня сначала защипало в носу, затем стало легко и весело, будто хватил кружку дедова пива – имелся к тому времени опыт нелегального употребления данного напитка. Затем, вооружившись бубном, он исполнил забавный танец и спел что-то не очень благозвучное на непонятном языке. В завершение процедуры закатил глаза к небесам и упал на траву.
Провалявшись с четверть часа, очухался и, кивнув головой Деду, чтобы следовал за ним, отошел в сторонку шагов на двадцать. Говорили негромко и не очень долго. Разумеется, я напрягал слух изо всех сил, чтобы подслушать разговор взрослых, но кроме невнятной фразы «Путь воина» так ничего и не смог разобрать из монотонного бурчания Тудэба Батуева.
Закончив разговор, мужчины вернулись к костру.
Шаман обратился ко мне с краткой, но вполне доходчивой речью:
– Все, что тебе необходимо знать, расскажет твой багша[1] Иван, если пожелает. Сюда больше не приходи, духи рассердятся, накажут, очень больной будешь. – После этих слов он, не прощаясь, скрылся в своем жилище и до самого нашего отъезда оттуда не показывался.