Лед И Пламя. Виндейлы - стр. 34
-Дыши, - шептала она, - дыши! Давай, молодец! Еще раз! Еще!
И он действительно начал дышать, сосредоточившись на движении ее губ и взгляде, на самом этом процессе. Постепенно ему становилось все легче и легче, кислород медленно все же просачивался в легкие, тело стало опять двигаться.
Мелани держала его лицо, смотрела и не понимала, от чего Дом так ведет себя. Почему такое безумие светится в его взгляде сейчас, она даже боялась, что он ненормален. Девушка совершенно случайно заметила его, когда тот шел в дом, но весь его вид, нервный шаг показался подозрительным. И тогда она просто последовала за ним, почему-то боясь за Ала. Дом был так странен, не похож на всегда веселого парня, что ее стало преследовать ощущение, что он похож на смертельно раненного зверя, который не хочет умирать и потому будет бороться до конца. Рвать до смерти.
«Хотя от чего?», - размышляла она, еще стуча в комнату братьев. Но ответа не было и она вошла, не дождавшись ответа и предполагая что-то плохое. И в первый момент в ужасе застыла и не могла поверить в то, что видит. Мелани сразу поняла, что за клочки разлетаются из его рук, а когда осознала, то в порыве спасти то, что еще можно было от его эгоистичного варварства по не понятной ей причине, попыталась его остановить. Она с ужасом и болью смотрела на валяющиеся на полу у ног Дома разорванные рисунки Ала, которые узнала сразу, теперь видя и осознавая, чувства парня. Они читались в каждом штрихе, мазке. То, что он так тщательно скрывал ото всех, кричало в его рисунках. Мелани растерянно стояла и рассматривала их, затаив дыхание, многие из которых видела впервые, узнавая свои портреты и теперь более отчетливо понимая, что Ал действительно любит ее и потому не отпустит. Девушка все сильнее осознавала, что должна показать себя настоящую, чтобы он понял, от чего она так хочет уберечь. Но сначала нужно было унять брата, впавшего в настоящее безумие.
И вот она схватила его лицо и успокаивала, как ребенка, оцепенев и пытаясь вернуть его из этой странной пучины безумия, в которой Дом находился.
Вдруг с порога комнаты раздался холодный голос Ала:
-Мелани, Дом, что тут происходит?!
Брат, стоя спиной к двери, в первую минуту даже не узнал голос Ала, такой тот был сухой и словно чужой. Так неожиданно был похож на отцовский, когда тот злился. Он не мог видеть выражение лица брата, но по тону чувствовал, что тот не передумает, а потому вдруг в Доме в ответ проснулась злость, смешанная с отчаянием. Парень был готов пойти на что угодно, лишь бы Ал остался с ним. Тогда он развернулся к брату и сказал так, как никогда не делал. Он почти умолял:
-Ты должен передумать! Слышишь? Просто обязан!! Прошу!
Но лицо Ала было таким холодным и невозмутимым, совершенно незнакомым в своем жестком выражении решимости, от того еще сильнее напоминало отца в период гнева или принятия решения, которое было окончательным, а любые уговоры только раздражали того при этом. Дом все сильнее ощущал свою беспомощность, осознавая, как брат отдаляется от него все дальше.
Вдруг Ал увидел то, что сделал Дом, осознав, что клочки бумаги, разбросанные по полу – это его рисунки.
-Я ненавижу тебя! – прошипел он тут же, смотря на брата с горящими этой ненавистью глазами. – Я думал, ты понимаешь меня, хотя бы пытаешься понять, а ты действительно думаешь только о себе! Ты уничтожаешь все, что есть я и что мне дорого! А потому нет! Я точно не передумаю!! Никогда!! - произнес он, даже не пытаясь подобрать клочки, а потом почти мстительно очень тихо добавил: – Даже не мечтай об этом!