Лебединая песня. Любовь покоится в крови (сборник) - стр. 29
Адам бывал здесь прежде, но каждый раз тишина в этом доме казалась ему обманчивой. Он ожидал, что вот-вот все эти персонажи очнутся и начнется столпотворение, а может, и смертоубийство. От этого становилось немного жутковато.
Мисс Торн, невозмутимо прошагав через все это великолепие, завела их в небольшую заднюю комнату, повернулась к Фену и произнесла хриплым шепотом:
– Ну и что у вас?
– Где мистер Шортхаус? – спросил в свою очередь Фен. – Он посмотрел на большую вазу, живописно расписанную «Похищением сабиянок», как будто ожидал, что композитор прячется за ней.
– Все дела маэстро веду я, – прошипела мисс Торн. – Поэтому можете все изложить мне. Я слушаю.
– Нет, так не пойдет, – Фен отрицательно покачал головой. – К сожалению, меня уполномочили говорить только с самим мистером Шортхаусом.
– Это невозможно.
– В таком случае я сегодня же возвращаюсь в Америку, – категорически заявил Фен.
– Но вам придется подождать пару часов.
– Да вы что, – возмутился Фен. – У меня еще намечена встреча с Рихардом Штраусом. Я ждать не могу.
Адам видел, что на мисс Торн решимость «американца» произвела должное впечатление. Ведь на самом деле эта дама была простодушной особой.
– Ну тогда, – произнесла она по-прежнему шепотом, – я попытаюсь его побеспокоить.
– Да, да, побеспокойте, пожалуйста, маэстро, – проговорил Фен, нахмурившись. – Не сомневаюсь, он будет сильно недоволен, если вы не позволите нам встретиться.
И тут мисс Торн окончательно сдалась. Последнее, что ей было нужно, – это недовольство маэстро.
– Ладно, я сейчас вернусь, – произнесла она, глубоко вздохнув, как будто собиралась войти в холодную воду.
Долго ждать не пришлось. Мисс Торн вернулась через минуту.
– Следуйте, пожалуйста, за мной. Маэстро вас примет.
Они снова прошли через холл, где, к сожалению, все дела так и не были закончены. Как хорошо было бы, подумал Адам, если б Меркурий улетел, фурии исчезли, барс, насытившись, успокоился, Лаокоон наконец одолел змей, а дракон оказался поверженным. Но нет, тут все оставалось как прежде.
Мисс Торн повела их вверх по лестнице, идя почти на цыпочках.
И вот они наконец оказались перед дверью в святая святых. Мисс Торн ее благоговейно открыла и заглянула внутрь.
– Да, прошу заходить, – раздался брюзгливый голос.
Через мгновение они предстали перед божеством, которое не высказало желания, чтобы мисс Торн присутствовала при разговоре.
– Можете идти, Беатрикс, – произнес композитор с некоторым раздражением.
– Но вы?..
– Да, да. Оставьте меня одного с джентльменами.
– Хорошо, маэстро. Но умоляю вас, не утомляйтесь.
– Я прекрасно себя чувствую.
– У меня и в мыслях не было, маэстро, что вы плохо себя чувствуете. Вам просто не следует без надобности утомляться.
– Прошу вас, Беатрикс, уходите.
– Хорошо, маэстро. Но если я вам понадоблюсь, пожалуйста, позовите.
– Сомневаюсь, что вы мне понадобитесь.
– Но если все-таки…
– Тогда я вас позову. А сейчас, пожалуйста, оставьте нас.
Тяжело вздохнув, мисс Торн удалилась.
Маэстро встал встретить гостей. Он был невысокий, полноватый, еще не старый. Крупная голова, очки в роговой оправе. Правда, выглядел он несколько изможденным.
– Рад встрече, – произнес маэстро с еле заметным выговором кокни. – Я понял так, что вы по поводу «Орестеи». Кто из вас поет?
– Вы что, меня забыли, Шортхаус? – спросил Адам.