Лебединая Дорога (сборник) - стр. 70
– Что же за люди? – спросил Эрлинг спокойно. А сам почему-то вспомнил про Эйнара. И как тот погрозил кулаком, плывя прочь от корабля.
– Это Вигдис Рунольвдоттир, – ответил рыбак. – Люди говорят, она в большой милости у конунга. Конунг подарил ей корабль, полный самых отчаянных берсерков, и те слушаются её, как вождя, и называют – дроттнинг. И она такая же рыжая, как сам Рунольв, и она действительно его дочь. Я видел её третьего дня.
– Так, – сказал Эрлинг, помолчав. – Пожалуй, это лучше, что ты заговорил со мной, а не с ним.
3
Эйрик Эйрикссон, брат Гуннхильд, едва не рассердился на сыновей Ворона за то, что те не пожелали запастись у него ни мясом, ни солодом, ни хлебом.
– Я же богат, – сказал он им с упрёком. – И дом мой благополучен. У меня даже в самые голодные годы не случается так, чтобы не из чего было сварить пива!
Халльгрим ему ответил:
– Твоё богатство растёт на земле, а наше плавает по морю. Мы добудем себе любые припасы, когда захотим.
Харальд конунг останавливался в Линсетре и пировал у Эйрика в доме… Эйрик вспоминал об этом, смеясь и почёсывая затылок. И было что вспомнить! Все знают, как быстро путешествуют слухи. Даже быстрее боевого корабля. И чего только не рассказывали Эйрику о Харальде Косматом! Немыслимое дело – принимать этого конунга у себя. Устроишь пир небогатый, обидится. По достоинству не почтили! А развернись с угощением – снова обида. Хочет, стало быть, своенравный одальман похвалиться могуществом, показать, что и не думает бояться правителя страны. Хоть бросай землю и дом да беги куда глаза глядят!
Эйрик в горы не побежал. Встретил знатного гостя и как-то сумел и ему угодить, и своего достоинства не потерять. Кончилось тем, что близкий друг Харальда, Рёгнвальд ярл, даже оставил в Линсетре сына. Оставил в знак доверия, как залог… Оставил бы и Харальд, да не было ещё у молодого конунга сыновей.
Видел Эйрик и Рунольвову дочку… Видел подаренный ей корабль. От неё самой и узнал о немирье в Торсфиорде. И успел испугаться, как бы Вигдис не надумала выместить на нём зло. Но и люди Вигдис дурного ему не сделали…
– Теперь не было бы тебе худа, – сказал ему Хельги. – За то, что ты пустил нас переночевать!
Но Эйрик только покачал головой:
– Не станет Харальд наказывать вставшего за родню. Вот если бы я не пустил вас во двор, тогда он первый сказал бы, что я трус. Да, пожалуй, и с земли бы согнал.
Гуннхильд долго обнимала Эйрика и его жену. Потом на кораблях снова подняли паруса… С берега махали вслед, пока можно было видеть. Махали длинными полотенцами: пусть будет дорога гладкой и ровной, как эта мягкая ткань! Пусть Лебединая Дорога вскипает волнами не выше тех, что рождаются на развевающемся полотне.
– Послушай-ка, Эрлинг! – позвал Хельги, пока три корабля шли ещё рядом и можно было переговариваться. – А скажи, Эрлинг, не приглашал тебя Эйрик остаться? Не спрашивал, что ты, домосед, делаешь с викингами в море?..
Халльгрим на своём корабле поставил ухо ветру.
– Приглашал! – долетело над водой.
Хельги приставил ладони ко рту:
– Ну и что ты?
Приёмыш задорно ответил, одолевая расстояние:
– А что видишь!
Он мог бы ещё добавить, что Эйрик предлагал им с Гуннхильд хотя бы оставить в Линсетре на воспитание маленьких сыновей. Эйрик обещал вырастить из них достойных мужей. И твердил, что Линсетр безопасен, особенно нынче – у конунга под рукой… А плавание – как угадать, что ждёт впереди? А в Гардарики? Эрлинг и Гуннхильд отказались в один голос.