Лазутчик - стр. 14
– Он же на репейники всякие не лает у тебя, видать, и этого Лазутчика так же воспринимает. – Сказала я.
– А может, Лазутчик какие-то феромоны вокруг себя распыляет, что его не возможно было унюхать! – Дениска подошёл к Полкану и погладил его – Вы же сами говорили, что ни одна собака на него не лает.
Мы сидели во дворе и ждали полицию. Все молчали, никто не расходился. Вдалеке послышался шум машины, потом мы увидели свет фар, несущийся к нам. Приехали двое полицейских, и с ними участковый Сергей. Нас попросили выйти со двора, остался с ними только Иван. Слышно было, как хлопали двери, полицейские переговаривались, минут через пятнадцать вышел молодой сержант, и всех нас опросил. Потом нас с Дениской и Тамарой отпустили, мы пошли по домам, а Радик и Иван остались.
Мы шли по ночной улице. Кругом была темнота, деревня спала, не зная ещё, какая трагедия разыгралась в одном из её домов.
– Дениска, тебе надо уехать! – Сказала я – Здесь опасно, и не спорь.
– Никуда я не уеду. Что я, трус что ли?
– Сейчас здесь будет полиция отлавливать этого Лазутчика, может даже нам не придётся дежурить. Скорее всего, его завтра уже отыщут. Они ведь не чета нам, они профессионалы.
– Вот видишь, они теперь будут его искать, нам-то что бояться? Наоборот, теперь безопаснее станет! – Не сдавался Дениска.
– Завтра утром отцу твоему позвоню, расскажу, что тут у нас произошло, он сразу заставит тебя посадить на поезд и домой отправить.
– Я сам ему позвоню! Я уже взрослый, и сам решаю, куда мне ехать или не ехать.
– Ух ты! Вот и скажешь отцу, какой ты взрослый, а я посмотрю.
Мы дошли до дома Анатольевичей, открыли тихонько дверь в дом, я проверила веранду, где должен был спать Дениска, но всё было тихо, и я отправилась в свою комнату. В доме было душно, и я открыла окно, выходящее в огород. Мысли о Людмиле Терентьевне меня не отпускали. Мне кажется, она хотела его закрыть в доме. Может, у неё получилось его подманить, но когда он понял, что его хотят закрыть, тогда он и рассвирепел. Господи, какая страшная смерть! Я долго лежала без сна. Уже начало светать, но было тихо, птицы ещё не проснулись.
Проснулась я от нешуточной перепалки между Павлом Анатольевичем и Фридой Анатольевной. Я поняла, что Катя приехала за Павлом Анатольевичем, чтобы увезти его в больницу, а он не соглашается. Я оделась и вышла к ним. На лавке в комнате сидела миловидная женщина и смотрела в окно. Фрида Анатольевна собирала вещи в сумку, а Павел Анатольевич старался эти вещи из-под её руки из сумки выкинуть на пол. Увидев меня, Фрида Анатольевна ему укоризненно сказала:
– Ну что, доорался, человека разбудил! Они всю ночь дежурили, пришли под утро, а ты как петух тут разкукарекался!
– Это вы тут, как курицы раскудахтались! Надо было везти меня в больницу, когда я болел, а не теперь, когда у меня ничего не болит! Что я там буду здоровый занимать койку? Совсем головой своей не думаете!
Я поздоровалась, и сразу пошла во двор, умылась прохладной водой из рукомойника, и вышла в огород. Солнце уже с самого утра припекало, небо было чистое, лёгкий ветерок перебирал листву. Всё так мирно, будто и не было ничего плохого этой ночью. Жизнь продолжается. Живём мы, или нас нет, время не останавливается ни на миг, чтобы поскорбеть о тех, кто уже никогда больше не увидит ни это голубое небо, ни солнце, вообще ничего. Грустные мои мысли принесли мне какое-то спокойствие, словно я приняла весь мир таким, каким он всегда был, только я этого никогда раньше не знала.