Лайла - стр. 12

С кровью гораздо проще. У меня первая отрицательная. По идее, я универсальный донор, но все же предпочитаю брать, а не отдавать. Кровь (для меня) – это не еда. Кровь – это удовольствие. Что-то среднее между охотой и счастьем познания чего-то ранее мне неизвестного, как новая книга для людей, необычный коктейль или путешествие в далекую экзотическую страну. Люди имеют возможность получать новые эмоции, впечатления, исполнять мечты, а я…

Я знаю каждый уголок на этой планете. Я была везде. Вез-де. Даже на полюсах. Я перечитала все книги, со всевозможными сюжетами и способами повествования. Я перепробовала все известные вина, блюда, напитки и их производные. Я умирала. Я оживала вновь. Я слышала, как похрустывают мои срастающиеся кости, видела, как мое обожженное мясо вновь покрывается тонкой молодой кожицей. Я теряла любимых людей и находила их снова. Снова и снова. Я миллионы раз прокляла свою вечную жизнь, ведь…

Что угодно может стать адом, если это навсегда.

Я не знаю, откуда я пришла, и куда иду. Хотя, нет. Стоп. Я иду домой. Уже вышла на Карлтон-роуд и ловлю такси – маленькую машинку с круглыми, будто удивленными фарами.

Дорога пролетает мимо меня в один миг, серо-белым пятном с графичными черными вставками. В городке спокойно, сонно, лишь грохочут погрузчики в порту.

А дома тихо. Как всегда. Я захожу в гостиную и оглядываюсь – диван, одеяло, кружка на подлокотнике, белые стены и пестрые прямоугольники на них – афиши в тонких рамах. Я их собираю, коллекционирую, как монеты. Театральные и кинопремьеры, классические балетные спектакли, мюзиклы… все эти мимолетные впечатления остаются со мной в виде афиш и рекламных проспектов. Здесь, в гостиной, они еще новые, а вот в спальне – раритеты: дряхлые античные бумажки, программки из театра эпохи Просвещения, расписания лекций и семинаров у Декарта, а в углу, над комодом, висит парочка рукописных плакатов из 1888-го года: «Разыскивается жестокий убийца. Комитет бдительности Уайтчепела просит предоставить любые сведения, за вознаграждение…»3