Ларик и Великий Храбр - стр. 8
Я помялся. Поджелудки крутило, как будто их стирают в стиральной машине. И вот-вот начнут отжимать.
А вдруг, я не смогу? Может, сбежать, пока не поздно?
Я снова представил, как Катя машет мне платком из башни, а из глаз её капают слёзы…
– Ладно. Не сойду, – пробормотал я. Делать нечего.
– Ну, вот и хорошо, – потирая руки, обрадовался Тудасюдаев. – Тебе тут помощник полагается.
Я тоже повеселел. С помощником-то совсем другое дело! Может, у меня в помощниках Илья Муромец? Или, хотя бы, кот в сапогах. Но оказалось, не кот. А вовсе наоборот.
Дядя-почти родственник раскрыл ладонь. На руке сидел маленький мышонок.
– Чао! – пискнул он. Я так и сел. Почти. Говорящая мышь!
– Тут всё говорящее, – хмыкнул Пётр Савельич. – И слышащее. Имей в виду. Так что много не болтай. И думай, прежде чем подумать. Ну, в бобрый путь.
Он быстро, как будто торопился на самолёт, выскочил из-за прилавка, всучил мне карту и вытолкнул за дверь.
Колокольчик жалобно звякнул за спиной, и я остался один.
Не считая, конечно, мышонка, который уселся у меня на плече и начал чесать обеими лапками свой малюсенький нос.
– Ап-ап-ап-си! – чихнул он, и я проснулся.
Глава 6, в которой реальность не менее опасна
Это сон! Мне всё приснилось! Фух… Нет тут никакого Лукавиуса!
Я осмотрел себя. Жёлтая пижама с разноцветными дракончиками вместо лампасов. Плюшевый мышонок вместо говорящего. На стене карта мира. И никакого волшебного пергамента и в помине!
Ай да сон! А я чуть было не испугался!
Я спрыгнул с кровати и поскакал на кухню. Тык-дык-тык-дык! «Налево пойдёшь, коня потеряешь», – напевал я по дороге.
Бабушка варила кашу. Безухов крутился внизу, щекоча её пушистым хвостом. Она время от времени отталкивала его ногами.
– Доброе утро, бабулечка!
Я подскакал поближе и обнял её. Как же хорошо, что она здесь, рядом! И мне не надо её отдавать никакому Тудасюдаеву!
Бабушка удивлённо глянула из-под очков.
– Какая муха тебя укусила? – спросила она.
– Меня пиявка укусила, – засмеялся я.
Ой… Тут я вспомнил всё. Мне же в школу надо… Опять Петя и Коля Держиборода издеваться будут, а Васька придумает новые каверзы. Настроение сдулось как лопнувший надувной круг, и я почувствовал, что тону в океане печали.
Я пошаркал обратно в комнату. Только избавился от Лукавиуса, а тут у меня Змей Горыныч о трёх головах. И неизвестно, какая сказка страшнее. Я посмотрел на палец. Бинт, видимо, соскочил во время сна, и теперь палец горестно показывал мне маленький шрамик от укуса. Да! Кстати! Я же болею, у меня же температура. Я же сегодня дома.
Я быстро забрался в постель, сложил руки на животе и закатил глаза. Сделал несчастное лицо и начал постанывать.
Бабушка заглянула ко мне.
– Вставай, притворюшка! Мне всё ясно. Ты здоров, так что собирайся в школу.
Не-е-ет, ну почему… Она же говорила – денёк дома посидит… Заталкивая в рюкзак учебник по английскому, я вспоминал слова Тудасюдаева про выбор. Что каждую минуту мы его делаем. А как же школа? Я же не выбираю в неё ходить. Вот была бы моя воля, я бы… я бы… Целый день катался на каруселях в парке аттракционов! Там такие горки! Ух, какие страшные!
Мы с бабушкой оделись и вышли из дома. Я плёлся в школу и думал-думал…
Нет, пожалуй, на горки не хочу. А там ещё на батуте попрыгать можно! Я видел. Тебя привязывают под мышки большой резинкой к специальной штуке, и ты прыгаешь, и летишь высоко, высоко! Очень высоко.