Ларчик для ведуньи - стр. 12
— Ищи ту, которая согласится. Такие были, не делай вид, что всех пугает Братислав.
— Были, — согласился Илларион. — Проблема в том, что они не вызвали у меня физического желания и приязни.
— Ты как будто специально выискиваешь чужие недостатки — эта не хороша, эта не пригожа. А теперь еще и бежишь куда подальше. Братислав вырастет, спохватишься, что живешь один, в чужих краях, и что тогда?
— Тогда и подумаю. Оставаться здесь, чтобы искать мачеху для Брайко, не собираюсь.
— Это ненормально, — в очередной раз повторил отец. — Ты взял на себя роль кошки.
— Нормально, — огрызнулся Илларион. — Я этого хотел.
Он действительно этого хотел — не роли одинокой кошки, а забрать в свой дом своего ребенка. Еще не зная, что это будет Братислав, маленький альфа: все равно, кого — хоть кота, хоть кошку. Берте это было не нужно. Ей и сам Илларион сгодился постольку-поскольку: унимал потребности тела, не сильно путался под ногами, после скандалов сразу уезжал, не пытаясь обосноваться в доме. У Берты не было понятия «мы», она терпела альфу-рысь, проявляя изрядную снисходительность — для древесной барсы. Винить ее не имело смысла — она Иллариона не приваживала, не заманивала. Принимала на пару дней, и прогоняла, когда злость на вторжение в личное пространство достигала критической точки.
Ни мать, ни отец, ни родня не желали понимать — Берта могла бы вообще ничего не говорить о беременности. И, уж тем более, не соглашаться рожать. Все родственники, как один, подходили к ситуации с мерками рысей, где прибавление в семействе начинало радостно обсуждаться заранее, еще до появления ребенка. Илларион, пообщавшийся со специалистами из Федеральной Службы сохранения популяции древесных барсов, оценивал положение дел иначе. Берта сделала ему одолжение, выносив и родив ненужного ей котенка. Вся ответственность ложилась на плечи Иллариона, и жить надо было так, чтобы выросший Братислав не предъявил ему претензий, не чувствовал себя ущербным и ненужным — даже если ради этого придется жертвовать своими интересами.
«Здесь, среди волков, никому не будет дела — рысь, барс или брысь. Все коты — экзотика. Без пристального внимания к длине хвоста и размеру кисточек на ушах».
Прежде чем отправить сообщение, он вышел на веранду и прислушался. Шум машин на Полевой, карканье ворон, заливистая волчья перекличка, в которой он не понимал ни слова. Илларион тихо зашипел, сбрасывая накопившееся раздражение — все-таки лисы родня псов, хоть и прикрытая другой шубой.
Неподалеку скрипнула дверь.
— Вить! — крикнула женщина, растягивая единственную гласную в сокращенном имени. — Ви-и-и-ть! Сбегай за хлебом! И соли купи пачку.
«Ну и ладно, — подумал Илларион, делая шаг в дом. — Не приживемся — не расстреляют. Всегда можно вернуться к родителям под бок».
3. Глава 2. Альма. Взрослая жизнь
Имя, данное при рождении — Здравка — не спасло дочь от хворей. Альма не сразу поняла, что Здравке не подходит оленье молоко — традиционный прикорм котят-дарсов. Дочь истошно орала после еды, маялась животом и слабела быстрее, чем росла. Просьба привезти коровье молоко из города вызвала у мужа приступ ярости. Пепельник сдержался, не тронул их с дочкой ни когтем, ни пальцем, только выл и орал, пугая оленей и мелкую живность, обитавшую вокруг заимки.