Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце - стр. 13
Не в силах вымолвить ни слова от накатившей тоски, я лишь слабо киваю.
Как по команде, все без исключения снимают с себя фартуки и складывают ровной стопкой на столе.
Что это? Восстание? Или плевок в лицо новому владельцу?
Смело, пафосно, но… невероятно глупо.
Мы дружно застываем, как сахарные фигурки на торте.
В полной тишине слышен гул холодильников и шум посетителей из зала. Внутри кухни время будто остановилось.
Женя прочищает горло, чтобы открыть пасть и наверняка наорать на МОЮ КОМАНДУ, но я опережаю его. Не позволю. Не при мне!
— Так, бездельники, это что за шутки? — включаю командирский голос, и боковые фланги вздрагивают. — Марш работать!
Младшие сотрудники послушно разбегаются по своим местам. Как трудолюбивые муравьи, принимаются за дело.
— Ваши семьи кто кормить будет, если вы лишитесь работы? — бью по мужской половине. — А детей? — достается и женщинам.
Тяжело вздохнув и переглянувшись, кухонные работники уныло разбредаются. Разумеется, не все.
Зачинщики бунта остаются непоколебимы. Мужская троица, которая вместе со мной стояла у истоков. Мы поднимали все и выстраивали по крупицам. Без них бы я не справилась тогда. Шеф-кондитер и его помощники. Почти три богатыря, только вместо щита и меча у них поварская книга и нож для фруктов.
Усмехаюсь — и сталкиваюсь взглядом с Матвеем. Отрицательно качаю головой. Провокатор.
— С тобой отдельно поговорим, — передаю ему коробку. Жестом приказываю помощникам отойти.
— Вера! — рычит позади Женя, отойдя от шока. Но воспринимаю его как надоедливую дворняжку, которая бежит за велосипедом, пытаясь цапнуть шину.
— Всего вам доброго, ребята. И спасибо за работу, — произношу искренне и покидаю кафе, пока ноги еще держат.
Матвей помогает мне перенести вещи, пока Женя провожает нас отупевшим взглядом. В итоге, наплевав на нас, бывший скрывается в кабинете.
Жду в машине шеф-кондитера, который сегодня заменил грузчика. Как-то долго он несет последнюю коробку. Потерял по пути? Или Женя отвлек?
Выдыхаю с облегчением, когда наконец вижу Матвея. Выхожу к нему навстречу.
— Брось, у тебя больные родители, — дружески хлопаю бугая по плечу. — Подумай о них. Кто будет зарабатывать им на лечение, если ты уволишься?
— Вы, Вера Александровна, — ухмыляется довольно, будто нашел выход. — Все это… — окидывает рукой кафе, — появилось благодаря вам. И нас с ребятами вы «сделали». Взяли без опыта работы, обучали, отправляли на курсы. Добро нельзя забывать.
— Вы отплатили мне преданностью и трудом. И ничего больше не должны, — отмахиваюсь. — Теперь наши пути расходятся.
— Все равно ваш муж просрет все, — неожиданно грубит он. — Вопрос времени.
— Матвей, — осекаю его, возвращаясь за руль.
Подсознательно я с ним согласна, и от этого больно до обморока.
— Извините, но… — наклоняется к открытой двери, — вы должны опять создать свое дело, а мы поддержим.
— У меня не осталось сил, — прячу взгляд.
Не хочу видеть разочарованное лицо шефа. Сама понимаю, какая я жалкая. Сдалась.
— Вера Александровна, вы забыли еще кое-что, — зовет меня Матвей, вырывая из туманной дымки, где я занимаюсь самобичеванием.
— Что? — поднимаю голову.
Он оглядывается по сторонам, а потом каким-то образом, словно фокусник, достает из-под поварского кителя книгу формата А4.
— Как ты... — ахаю и бережно поглаживаю потрепанную обложку. Пролистываю рецепты, нахожу свои пометки на полях. Тяну уголки губ вверх, заново учусь улыбаться, тем более повод есть.