Ланцет и Мейстер. Дело № 1. Ведьмин кот - стр. 40
Ирония в его голосе насторожила Стаса отчетливой неприязненно-ядовитой ноткой. Об этом тоже следовало подумать, но потом, когда хоть что-то прояснится. А пока – просто запомнить.
– Ясно, – вздохнул Стас. – Буду ждать завтрашнего дня.
– Позвольте напомнить, герр патермейстер, – снова очень любезно мурлыкнул секретарь, – что завтра у вас вряд ли будет возможность уделить нашему гостю достаточно внимания. Кошачий день, сами знаете… Или прикажете отменить?
– Кошачий?.. Ах да, верно. – Из-под покерфейса инквизитора снова на миг проглянуло нормальное человеческое чувство, которое Стас определил как исключительную и обреченную задолбанность. – Не нужно отменять, я приму всех, кто придет до обеда. Кстати, привратника вы пока не нашли?
Секретарь хотел ответить, но в этот момент в дверь постучали, и после разрешения войти появился колоритнейший персонаж – совершенно седой старик, сухощавый и подтянутый, с идеальной осанкой и самой угрюмой физиономией, которую Стас мог себе представить. Одет он был в коричневый суконный костюм, состоящий из куртки и штанов, отделанных черно-серебристым кантом, а левую сторону куртки, вдобавок, украшал серебром же вышитый герб – что-то сложное, с вензелем вокруг рыцарского щита, который Стас толком не рассмотрел.
– Фридрих Иероним, – сказал инквизитор почти обычным голосом. – Это герр Ясенецкий из Московии, гость капитула и лично мой. Он попал в затруднительное положение и лишился всего багажа, следует найти ему сменные вещи, позаботиться об ужине и ночлеге, а также проследить, чтобы герра Ясенецкого никто не тревожил. Вообще никто без моих особых распоряжений.
– Слушаюсь, молодой господин. – Фридрих Иероним отвесил поклон, согнувшись в поясе точно пополам и тут же выпрямившись. – Ваша милость, прошу следовать за мной.
Стас поднялся, чувствуя, как еще миллион вопросов теснится на языке, но понимая, что вряд ли получится задать их прямо сейчас. Однако все-таки обернулся от двери и спросил:
– А как же внучка? Эта женщина, ну, травница Мария, она сказала, что из деревни к ней должна прийти внучка! С ней… ничего не случилось?
Инквизитор и секретарь переглянулись, и второй хмыкнул, а первый, все так же бесстрастно посмотрел на Стаса и пояснил:
– У травницы Марии никогда не было внучки и вообще не было родных. Учитывая обстоятельства, хоть с этим повезло. Идите, герр Ясенецкий, с Господом, доброй вам ночи.
Когда Фридрих Иероним, шагая широко и легко, несмотря на возраст, вывел Стаса на крыльцо, оказалось, что уже стемнело. В допросной время не ощущалось, а светильники – масляные, как только сейчас понял Стас! – и вовсе сбивали с толку. Но теперь-то понятно, что уже вечер. Так, инквизитор называл месяц… юний… июнь, значит? И тоже семнадцатое, как дома! Правда, здесь широта и долгота наверняка не питерские, так что со временем… А ничего не понятно со временем! Стас тоскливо подумал о разряженном айфоне, который превратился в бесполезный кусок пластика, и поплелся за Фридрихом Иеронимом. Кстати, имя какое-то знакомое… Точно, блин!
– Простите, вас не Мюнхгаузеном зовут? – поинтересовался он.
– Нет, ваша милость, – бесстрастно ответил старик. – Моя фамилия – Кройц.
– И ни одного Мюнхгаузена вы даже не знаете? – допытывался Стас, чувствуя, что подозрительно близок к истерике. – Совсем-совсем?