Лагерь, в котором я умерла - стр. 19
С улицы раздался звук горна, извещая, что тихий час закончен, пора отправляться на полдник. Я думала, играет настоящий горнист, но оказалось, это запись, передающаяся из радиорубки к громкоговорителю на столбе. Даже разочарование почувствовала, словно вместо настоящего апельсина мне подсунули муляж, красивый, но не настоящий.
На полдник всем выдали по стакану сока и пирожному «Полоска». Я сначала хотела взять с собой, но неожиданно почувствовала голод и всё съела. И ведь пообедали плотно, готовили здесь не хуже, чем в школьной столовке. Вот что значит, свежий воздух. Прав здешний сторож, если ужин в шесть, до отбоя сто раз можно проголодаться.
До ужина мы занимались со своими отрядами. Надя опять куда-то смылась, поэтому мы снова были вместе с пятым отрядом. Мы не только играли, но и подготовили два номера для праздника. Дети быстро сообразили, что к чему. Когда зашла с проверкой Ольга Евгеньевна и спросила, где Надя, мы рта открыть не успели, как один из мальчишек выпалил:
— Она с физруком срулила, опять, наверное, за медпунктом целуются.
Ольга Евгеньевна поменялась в лице, выскочила из корпуса и почти бегом направилась в сторону медпункта.
— Зачем сдал? — спросил мальчишку друг, это были те самые, что утром пугали девчонок.
— Не люблю хитропопых, — ответил тот, слегка запнувшись. Заметил, что мы слушаем, и смягчил определение.
Надя вернулась через несколько минут. Вся красная, в слезах, она пробежала в комнату вожатых, захлопнув за собой двери.
— Репетируем, не отвлекаемся, — устало сказала Марина ребятам. Но тут пришли воспитатели, их сегодня раза три собирали у заместительницы директора по воспитательной работе. Нас с Мариной отправили отдыхать.
После ужина наш отряд вместе с Еленой Семёновной собрался, чтобы посидеть под гитару.
— Вот просохнет после дождя, сходим завтра или послезавтра к Уралу, там, на бережке костёр разведём, я на кухне картошки попрошу, испечём, — пообещала Елена Семёновна.
Мы расположились перед корпусом. Притащили лавочки с террас, несколько бесхозных тумбочек, поставили кругом. Неля, Артём и Юра взяли гитары. Начался наш импровизированный концерт с «Вожатского вальса». Наших музыкантов охватило лирическое настроение, и мы спели несколько романсов и бардовских песен. Потихоньку стали собираться зрители. Старший отряд расселся на перилах наших террасок по праву ближнего соседа. Остальные стояли поодаль. На скамейках у дома персонала уселись взрослые.
Но собрались не только люди, но и комары, радостно почувствовавшие свежатинку. То с одной стороны, то с другой раздавались шлепки. Моё персональное отпугивающее средство действовало и здесь, но слабей, чем в городе. Комары пока не кусали, но жужжали тоненько прямо над ухом. Так что и я, вслед за остальными тоже начала отмахиваться.
Когда сгустились сумерки, Елена Семёновна сказала:
— Ну, что, ещё одну песню и расходимся. Неля, давай что-нибудь для души.
— Я исполню любимую песню моих родителей. Они были на фестивале, когда состоялась её премьера. Написал Олег Митяев, — сказала Неля, тронула струны и запела: — Изгиб гитары жёлтой ты обнимешь нежно…
Пронзительная, действительно трогающая душу песня, захватила слушателей.
— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, — разносилось над лагерем.