Ладонью солнце не закрыть. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин), архимандрит Авель (Македонов), митрополит Симон (Новиков) - стр. 8
Следствие по его делу длилось полгода. Полгода пыток и допросов. А впереди обозначилась новая ступень испытаний – лагерь строгого режима. Там, находясь в сложнейших условиях, батюшка не потерял теплоту любви, простоту и доброжелательность, которые он проявлял ко всем заключенным. За эти качества характера батюшки даже воры в законе и тюремная шпана относились к нему сочувственно и называли его с уважительно «батя».
Один из солагерников, Владимир Кабо вспоминал, каким был в те годы отец Иоанн: «Я помню, как он шел своей легкой стремительной походкой – не шел, а летел – по деревянным мосткам в наш барак в своей аккуратной черной куртке, застегнутой на все пуговицы. У него были длинные черные волосы – заключенных стригли наголо, но администрация разрешила ему их оставить, – была борода, и в волосах кое-где блестела начинающаяся седина. Его бледное тонкое лицо было устремлено куда-то вперед и вверх. Особенно поразили меня его сверкающие глаза – глаза пророка. Но, когда он говорил с вами, его глаза, все его лицо излучали любовь и доброту. И в том, что он говорил, были внимание и участие к собеседнику. Иногда в его беседах могло прозвучать и отеческое наставление, скрашенное мягким юмором. Он любил шутку, и в его манерах было что-то от старого русского интеллигента».
Рассказывая о годах заключения, отец Иоанн вспоминал о том, как горячо он тогда молился. По его словам, молитве лучше всего учит суровая жизнь. Истинная молитва была у него именно в заключении, потому что там каждый день он находился на краю гибели. «Повторить во дни благоденствия такую молитву невозможно. Хотя опыт молитвы и живой веры, приобретенный там, сохраняется на всю жизнь. А как часто душа без слов молилась Богу!» – говорил отец Иоанн.
Вот в таких разговорах о тюремном прошлом игумен Дорофей и отец Иоанн (Крестьянкин) помирились и вновь сблизились. Однако теперь над их головами сгустилась туча. Уполномоченный, узнав о ремонте Троицкого храма, проведенном настоятелем, и об оживлении приходской жизни, очень разозлился. Он вывел отца Дорофея из штата епархии с «волчьим билетом», отобрав у него регистрацию. А это означало запрещение его в служении. А вот отцу Иоанну наказание последовало довольно мягкое. Он был переведен на новый приход, в село Летово.
Последняя служба батюшки в Ясаково была на праздник Воздвижения Креста Господня. На аналой положили крест, украшенный ветками кустарника с мелкими снежно-белыми плодами. На всенощной отец Иоанн с грустью помазывал своих, уже бывших, прихожан. Хор пел «Крест начертав Моисей…». По окончании службы батюшка воздвиг над головой крест, а потом благословил им народ. В храме стояла печальная тишина, у многих на глазах были слезы. Все понимали: это – прощание! Так символично благословил Господь Своего раба иерея Иоанна Крестом на дальнейший путь в новый храм, к новым прихожанам.
Убрали отца Иоанна из Ясаково, но два года его служения там дали свои плоды. Приходская жизнь пришла в движение, люди в округе вновь стали тянуться к Церкви. Да и Троицкий храм преобразился, привлекая к себе ангельской белизной и необычными иконами, установленными в нишах наружных стен. Но, конечно же, не только внешнее и внутреннее убранство храма было плодом деятельности отца Иоанна в Ясаково. Главным было убранство душ его паствы, чистота их сердец и помыслов его духовных чад, которым он часто говорил: «Матерь Божия чистоту любит, и чистые сердцем Бога узрят!»