Ладомир. Дороги Судьбы. Книга 1 - стр. 45
Словен аж застыл от таких речей. Во-первых, о нем говорили, отчего ж не послушать. Во-вторых, врали безбожно – когда это он девицей выглядел?! Да и прозвали его Соловушкой не из-за языка, а из-за личины чудесной, черного соловья, с легкой руки матушки. Она его, любя, Соловушкой, кликала, так и пристало детское прозвище – не отмоешься.
Главный рассказчик возмутился:
– Да не посак он! Говорю ж тебе! Нечистью он на Старом тракте заведует, людей запугивает, в Велесовы пущи не пускает. Он у Темных охранником прислуживает.
А вот это стерпеть Словен не мог. Это откуда ж такая нелепица выскочила?!
– Ты ври, да не завирайся, – Словен возмутился искренне. – Соловей храбрый витязь, славный богатырь. Сам ты прислужник и чисто девица! И делать ему нечего, как нечистью верховодить, а тем паче свистеть.
Лучше б он промолчал. На него сорвались сразу несколько:
– Помалкивай!
– Много ты понимаешь!
– Еще молоко на губах не обсохло, а в разговор старших лезешь! Иди отсель, пока не выставили!
На возгласы обратил внимание вышибала, поморщился и навстречу ему двинулся. Словену он был незнаком. Ну все! Сейчас слово данное Бартнику придется нарушить – скандал назревал нешуточный. Покидать корчму Словен не собирался, а выставить себя попросту не дал бы, но вышибалу вовремя перехватил корчмарь.
Кто не знал Бартника, сам бы его запросто с вышибалой спутал: крепкий, косая сажень в плечах, могучий мужик с ловкостью обращался как с горшками и латками, так и с выпившими лишку посетителями. Он вовремя появился из кухни и вмешался сразу же.
– Люди добрые, зачем кричать? И ругаться нет повода. А молодец сейчас присядет и разговору вашему мешать не будет. – Он пристально посмотрел на Словена при этом радужно ему улыбаясь. – Ведь не будет же?
Улыбка вышла у него жутковатая: в молодости выбили ему зуб и слегка попортили лицо – кривой шрам искажал мимику и придавал зловещее выражение даже в спокойствии. Возчики попритихли, а Словена улыбка не проняла.
– Да разве ж я мешаю?! Я правду восстанавливаю. Люди добрые ошибаются, а я решил чуток поправить.
Возчики загомонили, Бартник волком на Словена зыркнул и принялся его теснить к дальнему столику.
– Ты иди, иди. Присядь. Покушай, – и зашипел так, чтобы возчики не заметили: – и помолчи! Как не придешь, так на драку нарываешься. Надоело после тебя корчму восстанавливать.
К гостям, задабривая и зубы заговаривая, подоспела жена Бартника, тетка Аглая, с новым кувшином меда.
– Нет в жизни справедливости, – Словен вздохнул наигранно.
Бартник кивнул.
– Без сомнений нет. Была бы она, тебя бы на моем пороге не было.
– Обидеть хочешь? – Словен прищурился, глядя не по-доброму, и Бартник пошел на попятную.
– Оно мне надо? Только и ты войди в мое положение: три месяца прошло, как я последнюю досочку приладил. А у тебя, что не гулянка, так у меня ущерб.
Словен фыркнул.
– Словно я к тебе часто наведываюсь. Пару раз только и бывал. – И вздохнул тяжело. – Наговариваешь ты на меня. Подумаешь, сломал пару столов, так ты, как я погляжу, на мои денежки на два больше отремонтировал. И вообще! Я сидел, никого не трогал, все честь по чести. Это твои постояльцы ни с того, ни с сего, решили проверить меня на удаль молодецкую. Кто ж им виноват, что они не на того напали?
– А вот не надо было их в кости обыгрывать, да и насмехаться еще. Вот погоди мне! – Бартник погрозил ему пальцем. – Закрою для тебя двери-то, не обижайся. Знаю я, как ты зубы заговаривать умеешь, но в этот раз точно ничего не выйдет – не отступлюсь.