Ладомир. Дороги Судьбы. Книга 1 - стр. 2
– Позвольте, хозяин, когда это я в сметане катался?! Я от трудов праведных похудел уже.
Он с обиженным видом погладил круглое пузо мохнатой лапой.
Мстислав сразу же осек:
– Помалкивай! Не о тебе речь.
Матушка виновато покосилась на кота, погладила между ушей, ободряя сникшего помощника, а потом принялась уговаривать Мстислава:
– Сынок, пошто кричишь? Если твоему брату еще вотчина не дадена, как и те…
Батюшка громко кашлянул, брат глянул на нее оскорбленно: еще бы, по больному прошлась. Ай да маменька! Всегда поддержит.
А она быстро исправилась:
– Но это ж не значит, что он ничего не делает. Словен столько поручений выполняет, бедненький, – и попеняла, укоризненно покачав головой: – и твоих тоже, между прочим.
Мстислав коротко рассмеялся, поставил с глухим стуком на стол кубок, и с горькой иронией уточнил:
– Выполняет? – он водрузил локти на стол, сжал пальцы в замок и устроил на них подбородок, с полуулыбкой глядя на матушку. – С чего вы так решили, мама? Когда ваш младший сын хоть что-то сделал так, как ему велели, вы помните? Я нет. Он все и всегда по-своему переиначит.
В разговор вступил отец, как всегда взяв на себя роль примирителя:
– Сын! Ну да, у Словена свой подход, – он споткнулся, подбирая слово. – Своеобразный. Но ведь выходит все, как надобно. И результат хорош, и довольны все. Чего ж ты сердишься?
Смотреть на то, как сам царь-Кощей оправдывается, было забавно, но братец порыв отца не оценил.
– А вы бы не сердились, батюшка, если б от этого зависел результат, который вы продумывали несколько весен? Я столько времени убил, столько сил, мне приходилось улыбаться тем, с кем разговаривать не хотелось, а мой брат взял и все переиначил. Видите ли он решил, что так будет лучше!
Терпение брата истончилось и лопнуло, как струна на гуслях. Кудри Мстислава взвились вокруг головы, напоминая корону Черного солнца, глаза вспыхнули алым – видать, знатно братца-то допекло. Посуда на столе зазвенела, кубки попадали, выплеснулся вишняк, прямехонько прилетев в миску Баюна. Кот поморщился, макнул лапу в молоко, приправленное вишняком, брезгливо облизнул и подвинул миску к себе поближе, косясь на хозяйку, но ей было не до него.
Родители беспомощно переглянулись, и матушка расстроено спросила:
– А что сделать ему-то было надобно, сынок?
Словен замер, внимательно наблюдая за братом. Скажет или нет?
Мстислав мгновенно успокоился, откинулся на резную спинку стула и недовольно посмотрел на мать.
– Мама! Соль не в том, что ему сказали, а в том, что он снова проигнорировал меня. Я больше с этим мириться не намерен. Я – старший брат, а мои слова Словену не указ. Это где ж такое видано, чтобы младшие старших не уважали?!
Началось! Словен возвел глаза, разглядывая пламенеющее небо. Наша песня хороша, начинай сначала. Братец, как от Ясуней воротится, так и твердит о традициях и почитании, хоть вовсе домой не приходи. Натура батюшки и так не мед, а после разговоров брата он полностью подтверждает одну из своих личин – бога лютых морозов Карачуна, и тогда лишь тетка его усмиряет, даже матушке он не по зубам, а прятаться от разозленного Кощея – задача не из легких. Ну братец, погоди. Поквитаемся еще. Посмотрим, как ты будешь изворачиваться, когда отцу известно станет, что за письмо ты в Велер передал.