Лабрис: Уровень 2 - стр. 48
Тогда Надя остановилась, посмотрела, как спина Даны поглощается мраком среднего тоннеля, развернулась и побежала в левый. И сразу стало легче. Все пошло правильно.
Ее небольшой, но очень мощный фонарь лежал в рюкзаке. Однажды он здорово помог ей, когда после землетрясения в каком-то азиатском городе, Надя оказалась в темноте посреди завалов и паники. Ее фонарь был куда ярче, чем тот, что на брелоке у Семена, однако жизнь уже успела научить Надю не верить людям, и припрятывать козырные карты до того момента, когда только на них и будет вся надежда. Пока Семен освещал путь – зачем тратить еще и ее батарейку?
Теперь она включила свое маленькое солнышко и медленно шла по постепенно изгибающемуся тоннелю. Пока ничего интересного не встретилось: на стенах виднелись все те же странные непонятные письмена из палочек и закорючек, а на каменном полу не было никаких узоров.
Она дошла до крутого поворота и тут ее накрыло.
Надя увидела сестру.
Она понимала, что это глюк. Тот даже и не притворялся реальным – образ сестренки был полупрозрачным и сквозь него просвечивали стены – но все равно это было неожиданным и шокирующим. Аленка выглядела старше, чем Надя ее помнила. Наверное, такой она должна была быть сейчас.
Сердце заколошматилось в груди растерянной птичкой. Вдруг Алена сейчас тоже ее видит, и они могут поговорить?
Сестренка испуганно и растеряно оглядывалась по сторонам, как будто неожиданно оказалась в незнакомом месте. Надя окликнула ее, но та не услышала.
Внезапно за спиной призрака задрожал воздух и практически тут же открылся портал. Надя рванула вперед, но не успела. Сестра растерянно попятилась, нелепо взмахнула руками и провалилась в дрожащее марево. Проход тут же закрылся.
Надя остановилась, ошарашено глядя перед собой, постояла так несколько секунд и… разрыдалась.
Она вспомнила семью и все чувства, связанные с мамой, папой и сестрой, начиная с самого раннего детства, обрушились на нее лавиной. Тепло маминых рук и улыбки. Маленький белый комочек, так похожий на куклу, который ей дали подержать, когда папа вез маму на машине из роддома домой. Папин голос, читающий им сказки перед сном. Первое сентября у Аленки, когда та робко жмется к старшей сестре, а Надя уверенно, как бывалый ветеран, ведет ее в здание школы.
Этот водопад радости, тепла и любви, которые она потеряла, сбил ее с ног. Надя упала на колени и зарыдала в голос.
Нет, наверное, она все сделала правильно. Ей надо было уйти, чтобы спасти родных. Она опасна для окружающих. Но боже, как это было больно и горько. Словно отпилить самому себе застрявшую в капкане ногу.
Надя столько месяцев прятала в себе эти чувства, стараясь загнать подальше, заполняя разум мелкими ежедневными проблемами, а сейчас плотину прорвало.
Как они там без нее? А вдруг мама не пережила ее исчезновение? А что, если Алена, не вынеся потерю сестры, пустилась во все тяжкие? А что, если папа пристрастился от горя к алкоголю?
Вдруг, покинув семью, она сделала только хуже?
А что, если сейчас только что из-за своего волнения она действительно открыла портал для сестры?
Эта мысль как разряд тока привела ее в чувство. Надя помотала головой, стараясь выкинуть кошмарную идею из головы. Она поднялась с колен и поплелась дальше, ибо где-то на краю сознания звучала фраза Ильи, что они не будут ждать опоздавших. Каждый шаг давался с болью. Не той, физической, от которой можно абстрагироваться, сжав зубы, а настоящей, что разрывает сердце и лишает разум способности думать. Болью души.