Лабрадор Трисон путешествует по свету (сборник) - стр. 44
В телефоне что-то зажужжало. Я от страха зажмурил глаза. И вдруг почувствовал, что мне кто-то сел на нос. Я открыл глаза и увидел муху. С размаху ударил себя по лицу. Муха упала на пол и замерла. Я сполз с кресла и заплакал:
– Толик, это ты? Толик, прости меня! Я нечаянно, друг…
У двери раздалось чьё-то покашливание. Я обернулся, позади меня стояла Валька-секретарша.
– Алексей Игоревич, что с Вами? Вам плохо? Может, скорую вызвать?
– Нет, Валюша, – выдохнул я, – мне хорошо. Мне очень хорошо.
Как только Григорий закончил читать, Юрий громко рассмеялся.
– А ты молодчина, Гриша! – похвалил он рассказчика. – Мне понравилось. Особенно концовка. Самобытно. Пишешь хорошо, легко.
– Спасибо, – поблагодарил Григорий и довольно улыбнулся. – Ну вот в таком стиле сочиняю истории, описываю происшествия, недоразумения, но, конечно, в каждый рассказ вкладываю кое-какой тайный смысл, читатель разберётся.
– Отлично, подготовь мне рукопись, я полечу в Россию, передам коллегам. Только сразу предупреждаю, – Юрий указал на слегка помятые листы, – вот это не пойдёт. Переводи в цифру, записывай на флешку или скинь мне на электронную почту. Никаких бумаг. Завязывай ты с этой бюрократией. Я эту макулатуру ненавижу.
– Всё сделаю, – заверил Григорий.
– Прекрасно! – заключил Юрий и громко объявил: – Господа, шашлык готов! Готовимся к трапезе!
Глава 20
Поужинал в тот вечер я славно. Давно не испытывал такого удовольствия. Юрий оказался отменным поваром. И предусмотрительным. Мне, например, он мясцо немного недожарил. Понимает, что к чему. Сырое мясо я не очень люблю, но слегка непрожаренное – это в самый раз, это для меня. Когда подавали к столу, пришёл и отец Игис. Юра говорил с ним на местном языке.
– Ты хоть переводи, о чём они, – обратился я к Чанге.
– А зачем тебе? – рассмеялась обезьяна.
– Ну любопытно же, – нахмурился я. – Слышу имя своё. Наверное, обо мне что-то говорят?
– О тебе, о тебе! – подтвердила Чанга.
– И что? – снова спросил я.
– Да ничего интересного! – ответила Чанга.
– Ну ты зануда, обезьяна! – возмутился я. – Ну-ка переводи.
– А что переводить-то? Ну рассказывает папаша Игис, как тебя чуть в питомнике не укокошили.
– Ой, – вздрогнул я. – Ну и шуточки у тебя, Чанга.
– Да какие уж тут шуточки, – усмехнулась подружка, – скажи спасибо отцу Игис за то, что догадался, где тебя искать. А то сейчас не пикник бы у нас тут был, а поминки по лабрадору.
– Ух, язва!
Пока мы болтали с Чангой, произошло неожиданное и одновременно приятное событие. Оказывается, Юра рассказал Игис о моём имени. Она подошла ко мне и так смешно произнесла:
– Трей… Трей-сон?
– Ав-ав! – радостно запрыгал я. – Ав-ав!
Ну наконец-то!
– Трейсон, – повторила Игис и, обняв меня, затараторила: – Бурум, бурум Трейсон, бурум, бурум!
Хотя я и без перевода догадался, что слово «бурум» означает что-то хорошее, всё же спросил у Чанги:
– Что за «бурум»?
Чанга закатила глаза, хмыкнула, отвернулась и ехидно произнесла:
– «Любимый»!
– Чанга, – подошёл я к подруге и заглянул ей в глаза, – скажи честно, ты на меня обиделась?
– За что? – фыркнула обезьяна.
– Ну я язвил, ёрничал, обзывал человекообразной обезьяной и так далее, – виновато произнёс я.
– Не то чтобы обиделась, – сказала Чанга, – но твоя бестактность огорчила.
– Прости меня, подруга, – лизнул я её в нос, – я ведь не со зла. Просто ляпнул. Не думал, что тебя это так заденет. Прости, а?