Лаборатория. Железная власть - стр. 14
– Что-то не так? – заметив задумчивость Игоря, Катя наклонила голову, и в ее глазах сверкнуло подрагивающее пламя свечи, стоящей в центре столика.
– Все в порядке. – Игорь взял ее руку в свою.
– Я же вижу, тебя что-то беспокоит.
– Это по работе, а о ней сейчас не хочется. – Игорь тряхнул головой и попытался сменить тему: – Как спектакль?
– Ты мне зубы-то не заговаривай! – Катя с улыбкой подперла щеку ладонью, демонстрируя готовность слушать. – Что у тебя случилось?
– Да Лобанов какой-то странный… – вздохнул Игорь, ощущая, как где-то внутри снова начинает просыпаться дурное предчувствие.
– В смысле? – В глазах невесты вспыхнуло азартное любопытство.
Игорь понизил голос:
– Предлагает проект налево продать.
– Да ладно… – Пораженная Катя откинулась на спинку обитого войлоком кресла, но тут же снова придвинулась к Игорю. – А кому?
– Он не говорит.
– Торгуются?
– Ты думаешь, я действительно способен…
– Прости. – Катя взяла в ладони его руку и прижала к губам. – Конечно, не думала.
– Хотя бы сегодня давай не о работе.
– Ну не кипятись, зая. – Она погладила его по колючей щеке. – Прости. Ой, а вот и мороженка!
Они отстранились друг от друга, давая официанту расставить на отутюженной скатерти хрустальные вазочки с мороженым. Катя тут же схватила ложечку и отколупнула кусочек от оранжевого шарика, украшенного свежим мятным листом.
– М-м, вкуснятина! – блаженно смежив ресницы, проворковала она.
Когда вышли на Невский, Катя, увидев что-то интересное на другой стороне улицы, потащила Игоря за собой. У кованых перил Казанского моста выделялась долговязая фигура, которую частично скрывал огромный красный аккордеон. Черное трико, белые перчатки, грим и шапочка с красным помпоном – это был мим. Подойдя к нему, выводившему на своем инструменте незатейливые французские рулады в стиле Ришара Гальяно, Катя бросила пару монет в лежащий на мостовой раскрытый чехол. Мим поклонился, заметил ее спутника и, перетянув аккордеон за спину, стал делать приглашающие жесты, указывая под мост. Подойдя к перилам, молодые люди увидели покачивающуюся на воде легкую вытянутую гондолу. Пока инженер рассматривал изящную лодку, гибкий женский ум Кати уже принял решение, и она стала договариваться с мимом о цене.
– Брось, – разморенный уютной атмосферой кафе, Игорь попробовал капитулировать.
– Ну, до Малого Конюшенного, – прижимаясь к его руке, Катя указала в сторону алых луковиц Спаса на Крови. – Ну, разочек, а?
Игорь знал, что сопротивление бесполезно, поэтому, покорно отсчитав деньги, стал спускаться за Катей к воде. В конце концов, сегодня особенный вечер. Пусть покуражится.
– Знаете, вы очень странный гондольер, – сказала Катя, с интересом изучающая мима, пока лодка плавно отчаливала от ступенек.
Демонстративно оглядевшись, мим приложил палец к груди и состроил такую гримасу, словно хотел сказать: «кто, я»?
– Какой вы гондольер, если не можете говорить?
Гримаса разведшего руками мима была настолько выразительна и подходила под фразу «ну и что?», словно актер сказал ее вслух.
– Если вы настоящий гондольер, то должны петь баркаролы, разве нет? – Катя ехидно выгнула бровь, с любопытством ожидая, как тот выкрутится. Мим оказался находчив. Отпустив весло, он нагнулся, достал из-под отполированного множеством задов сиденья старый магнитофон, и через мгновение над водой понеслись первые аккорды какой-то страстной итальянской песенки. Пока играло вступление, мим заменил свою шапочку с помпоном на гондольерскую шляпу с ленточками. Когда в мелодию стал вплетаться романтический мужской баритон, актер подхватил весло и стал шевелить губами так, словно это он с глубоким чувством распевал песню. Катя засмеялась и захлопала в ладоши.