Лаборатория чувств. Часть 1 - стр. 31
– Я не пойду. По-твоему, это свидание?
– А что для тебя свидание? Целоваться под луной?
– Я с тобой целоваться не буду.
– Да у меня как-то тоже желания нет.
Я молча встаю на месте как вкопанная. И продолжаю смотреть на него в упор.
Рок-фестиваль? Он серьёзно? Думает, это хоть каплю романтично? Так он устраивает свидания?
Антон наконец понимает, что я не шучу, и всё с тем же спокойствием, не изменяя себе, лишь вздохнув оттого, что приходится прилагать усилия, чтобы уговорить меня, произносит:
– Либо мы идём на этот концерт, либо я устрою свой собственный перфоманс прямо сейчас, и ты сумеешь оценить мой музыкальный талант во всей красе.
Признаюсь честно, соблазн сказать: «А давай» был большой, но шоу срывать в мои планы не входит. Скажут опять, что я истеричка. Пусть лучше увидят, насколько он неспособен организовать интересный досуг.
– Ну пошли, – цежу сквозь зубы.
Пятнадцать минут мы едем молча. Настроение было – вы сами поймёте. Слышен лишь смех операторов, которым не нужно снимать нас в дороге, а потому они развлекают друг друга байками и не обращают на нас внимания.
Периодически в беседу вступает и Антон, и никто не против. Его снова принимают за своего. А меня это дико злит.
Привозят нас куда-то на поле – такое огромное, что всюду только его и видно. И вокруг – масса людей. Они что, все поклонники рока? Надо было попросить притормозить у спортмагазина, чтобы купить бируши. Сколько нам здесь, интересно, придётся торчать?
Антон же уверенно шагает вперёд, так что мне остаётся лишь следовать за ним, на определённом расстоянии, конечно же, как будто я вовсе не с ним, а сама по себе. А следом и сбоку идут операторы с камерами на плечах, чтобы всё зафиксировать с разных ракурсов.
Интересно, куда повёл Ясинецкую Даня? Уж наверняка у него не такая убогая фантазия.
Мы минуем пост охраны, демонстрируем билеты, которые тут же купили в кассе (а лимит по количеству народа здесь есть? Или пускают всех, кто заплатит?), а после отправляемся куда-то – Бог знает куда.
Территория фестиваля разбита на разные площадки, есть маленькие кафешки без столиков, где можно купить что-нибудь поесть и отправиться дальше. Всё это мы минуем. И наконец подходим к площадке, где уже настраивает гитары какой-то неизвестный мне коллектив (ещё бы! Я в жизни не слушала такую музыку!).
В центре лохматый дядька-солист с гитарой, с посеребрёнными уже волосами, скрученными в хвост, в тёмной футболке с черепами. Музыканты рядом выглядят чуть опрятнее, но им тоже за сорок. М-да… День весёлый.
– А здесь есть, куда сесть? – интересуюсь я, уже понимая, что ближайшие часов пять придётся простоять на ногах или сесть на траву (что нежелательно, конечно, для леди).
– Сесть? Вот сюда, в это мягкое кресло, которое я принёс для Вас в кармане, ваше Величество. Как хорошо, что Вы спросили!
Я сжимаю зубы и смеряю его тяжёлым взглядом. Но Антона это лишь рассмешило.
– Спасибо, ты такой добрый и чуткий, – произношу сквозь зубы, краем глаза замечая, что съёмки уже начались, и мысленно награждая Антона самыми нелестными эпитетами.
– Пожалуйста, милая, – и, в отличие от моей, его улыбка не кажется такой натянутой.
Хорошо натренировался, гад!
Антон делает ещё пару шагов вперёд, а я отворачиваюсь в сторону, разглядывая разномастную публику: так непохожих на меня девушек-пацанок с обилием татуировок по всему телу, парней с лохматыми, словно неделями нечёсаными и немытыми волосами… Есть и другие, но подходящих под описание – подавляющее большинство.