Лабиринты времени - стр. 32
Не обращая никакого внимания на её вопль, юноша поставил одну ногу на голову пытавшегося возразить ему человека и, обведя взглядом замолкнувшую толпу, остановил его на рыдающей над мёртвым телом девушке.
–Увести её в юрту, – кивнул он на плачущую красавицу и, наклонясь к ней, тихо прошептал:
–Отпразднуем моё назначение, – а затем обратился к не смеющим возразить ему тургарам:
–Ну? Кто-то ещё будет против моего единогласного избрания?
И, к его великому удовлетворению, все молча переглянулись и отрицательно закачали головами.
–Что ж, – самодовольно поджал губы новый каюм, – тогда вот мой первый указ. Все молодые люди старше четырнадцати лет с завтрашнего дня поступают ко мне на службу и начинают усиленно тренироваться под присмотром своим командиров. Остальные занимаются, как и прежде, своими делами. Пока я не решу что-то ещё, – и, отшвырнув ногой голову, обратился к Курдулаю, – повесьте его на самом видном месте. Да, и ещё, – повернулся мужчина к своим теперь уже подданным, – если кто из вас вдруг решит удрать, того ждёт участь пострашнее этого. – кивнул он в сторону окровавленного трупа и, наслаждаясь видом возникшего трепета в перемешку с ужасом и покорностью в глазах людей, добавил:
–Надеюсь, всем всё теперь ясно?
И в это самое мгновение тургары клана степных волков смиренно поняли: в эту ночь в степь пришла госпожа Смерть.
…Только-только забрезжил розовый рассвет и солнечные лучи умылись в утренней росе, а славличи уже группами разбрелись по лесу.
–Йорка! Дочка! Ау! – раскатистым эхом улетали слова в лесную чащу и терялись в кронах её деревьев.
Вот здесь, точно, ступала её нога, трава сильно примята, а здесь светлый локон смешался с зелёной колючкой. Там, на влажной земле, чётко отпечатался след маленькой женской ноги и берёзовая ветка повисла на тонкой ворсинке.
–Не бойся! Никто не обидит тебя! Дочка!
Отчаявшийся отец в гневе бежит к качающимся на якорях кораблям и врезается в толпу стоящих на берегу людей:
–Люди! Други! Да что же это! Украли! Девку украли!
И только тут видит мёртвое тело чёрного раба на рыжем от спёкшейся за ночь крови, песке и склонившегося над ним Торвальда
–Ты! – поворачивается купец к славличу и многозначительно вытягивает в его сторону руку. – Ты убил его!
Уверенность, с которой были сказаны эти слова, была настолько впечатляющей, что никто из собравшихся вокруг людей не сомневался в её правоте и все дружно повернули головы в сторону опешившего от этих слов Мудрояра.
–Я?– тут же остановившись, переспросил тот, не веря своим ушам.
–Ты! Ты! А если не ты, то твои люди. Видели, как вчера твой человек покупал этот нож. А теперь он в шее моего раба. Кто заплатит мне за испорченный товар? Ты?– обратился купец к одному из присутствующих и тот, отрицательно покачав головой, поспешил отойти в сторону.
–Или, может быть, ты, – взяв за грудки трюхлявенького старца, Торвальд тихонько тряханул его. – Кто вернёт моего убитого раба?
Всё ещё пытаясь понять смысл брошенных в его сторону обвинений, Мудрояр искал нужные слова, но настырно лезущие в голову мысли о дочери затуманили его разум. Однако, подбежавший Петро быстро что-то нашептал ему на ухо и прежний Мудрояр перешёл в наступление:
–Многие так же видели, как этот самый нож у моего собрата нагло стащили, – схватив за широкие полы халата, резко одёрнул он Купца, и, повернув к себе, крикнул ему в самое лицо: