Лабиринты времени - стр. 29
Назойливые мысли Ратибора прерывает приближающееся фальшивое пение Кантимира:
–Э-эй! Э-гей! Песни пой веселей!
Чарку полну наливай!
В губы крепче лобызай!
Медленно приближаясь, иирк, скаля ровные зубы, тяжело плюхается спиной на песок и, подложив руки под голову, начинает тихо ругаться:
–Вот ты послушай, гад же какой! Ведь прошлым базаром обещал? Обещал! А теперь чего? И как вот тут верить? А? Вот скажи, как? А я -то ему медведя… Во, – разводит он в воздухе руками. – Во какого! Поимал. На цепи притащил, а он…
–Ну допустим. – прервал его Ратибор. – не медведь это был, а медвежёнок.
–Да разве ж в том дело? Вырастит, всё одно медведем будет. А ты чего это? Сидишь тут один…
Ничего не отвечая, Ратибор со всего маху бросил в реку пригоршню мелких камешком и те, тяжело плюхаясь в воду, быстро пошли ко дну, разводя по поверхности ровные круги.
–По Кайре сохнешь?– похлопав друга по спине делает вывод Кантимир. – Видел, видел, как ты подарок выбирал. Вот ты мне скажи, что за баба! Огонь, а не баба! Как посмотрит, искры из галаз так и …
Представив взгляд знойной красавицы, молодой иирк, мечтательно вздохнув, расплылся в улыбке. Но, тут же спохватившись, бросил быстрый взгляд в сторону друга, и успокоился увидел его озабоченное лицо:
–Случилось чего?– участливо спросил он.
–Знаешь ли, видел девицу утром, – вздохнул Ратибор и кинул в реку плоский камешек, наблюдая, как тот несколько раз пропрыгав по водной глади, оставил на ней расходящиеся круги, а затем медленно опустился на дно.
–Здесь? Девицу?– удивился Кантимир и, посмотрев на утвердительно кивающего друга, засмеялся:
–Нашёл причину воду мутить. Найди, забери, увези. Или мы не сыны воинов?
–Да то-то и дело, – печально вздохнул иирк, – весь день искал. Как в воду канула. Вот и не пойму, померещилась, али нет.
–А коли померещилось, забудь. Тебя вон какая баба ждёт! А ты сидишь тут, словно дитя малое причитаешь. Наши увидят, засмеют.
Оскорблённый речами друга, Ратибор резко подскочил и, схватив лежащий на мокром песке широкий кинжал, направил его в сторону иирка:
– Слышь, ты!
Примирительно подняв руки, Кантимир добродушно усмехнулся:
–Да ладно, ладно, сиди. Пошёл я, – отряхиваясь от песка, он медленно встал и, оглядев голую фигуру друга, добавил:
–Ты бы штаны хоть надел, вояка, – и, демонстративно развернувшись, пошёл в сторону пылающих далеко в темноте тусклых огоньков на ходу бросив через плечо:
–И слово – то нельзя сказать. А ножичек-то того, славлича. Вернул бы.
Обескураженно опустив оружие, Ратибор, стараясь затушить возникающую внутри него на самого себя злобу, пожал плечами: «Чего это я? Ведь он помочь вроде как хотел».
–Не томись моё сердечко, – расхлябанно затянул уходящий в темноту Кантимир:
–Что я девушку люблю.
Черноглазу, черноброву
Я в свой терем отведу.
Ты ласкай меня, родная,
Мою душу согревай.
Коли любишь, не погубишь,
От себя не отпускай.
Усмехаясь фальшивому пению друга, Ратибор с наслаждением потянулся, быстро надел штаны, куртку, пояс с ножнами и, разминая плечи, пошёл по берегу, разгоняя набежавшие в голову думы о таинственной незнакомке: «А, может, действительно, ну её? Чего за призраком бегать, если живые телеса рядом ходят? Выбирай, какую хочешь, а хочешь, так сразу двух.… Или трёх… да даже выбирать не надо, сами припрыгают».