Лабиринт двухгодичника - стр. 28
В отличие от молодых офицеров, наспех женившихся на последнем курсе или перед самым назначением в часть, у Шалевича в Киеве была невеста, с которой он познакомился ещё до поступления в военное училище, когда ей было всего пятнадцать лет.
Невесту ему подобрала мама, познакомив с дочкой своей институтской подруги. Валера иногда во время холостяцких застолий показывал ребятам её цветную фотографию, бережно хранимую в папке с документами.
Звали девушку Виданой. Её юное лицо было очень мило. Большие тёмно-карие смеющиеся глаза, высокие брови, маленький задорный носик. Длинные чёрные волосы, заплетённые в две тугие косы, соблазнительно расположились на груди – если судить по фотографии, довольно развитой.
Видана училась на третьем курсе Киевского института культуры, и по договорённости их родителей весной следующего года, когда Валера приедет в отпуск, они должны были пожениться.
После свадьбы родной дядя Валеры обещал договориться с одним знакомым высоким офицерским чином о его переводе на службу в Киев.
В том, что его переведут, можно было не сомневаться, так как этот высокий офицерский чин был другом детства Валериного родственника и, несмотря на постоянную неуспеваемость Шалевича в училище, отводил от него все угрозы отчисления и даже помог ему получить диплом без троек.
А тут вдруг какая-то невесть откуда взявшаяся беременная женщина!
Засыпая, Валера успел подумать и пожалеть о деньгах, которые ему всё же, скорее всего, придётся отдать за аборт.
Но поехать на следующий день в город Валере было не суждено. Рано утром над ДОСами завыл непрерывный, противно долгий сигнал тревоги, что означало «готовность номер один» для всей части.
Через десять минут к ДОСам подъехали три «Урала» с кунгами, и через полчаса все офицеры уже были на боевых позициях.
Глава 4. Тревожный чемодан
Учения для Игната были самыми тягостными моментами службы в армии. Даже заступать начальником караула с его муторным двадцатичетырёхчасовым бдением на жёсткой кушетке, невкусной солдатской пищей и ночным личным разводом смены казалось Трофимову более приемлемым занятием, чем учения.
Только лёг спать или построил планы на завтра – как раздаётся вой сирены и надо, быстро одевшись, бежать к подъехавшим машинам и ехать обратно в часть, откуда ты только несколько часов назад вернулся с желанием отдохнуть. По приезде офицеры стремительно растворялись на территории, расходясь по своим подразделениям и расчётам. Иногда это всегда неожиданное мероприятие заканчивалось довольно быстро, часа через четыре. Но чаще растягивалось на несколько дней, в течение которых было и нудное сидение на позиции в ожидании команд, и учебные налёты, и учебная же стрельба с имитацией пуска ракет по целям и обязательным при этом фотоконтролем, и всевозможные проверки и тренировки.
Чего стоил только фотоконтроль! Он один мог довести офицеров до нервного срыва. Военная фотоаппаратура, находящаяся в дивизионах, со слов Матвеева, выпускалась ещё во времена угарного НЭПа, «правильные» снимки чаще всего не получались, и приходилось «химичить», вновь и вновь переснимая кадры уже в режиме тренажёра. Затем долго проявлять плёнку, печатать, вновь переснимать, пока после нескольких часов мучений командир дивизиона не говорил, что вот эти фотографии вроде бы ничего, и шёл относить их командованию полка для отчёта по учебной стрельбе.