Лабиринт Ариадны - стр. 8
– Зачем?
– Да там… – он оглянулся на свое место. – Ну, короче, нам с Ариадной надо дела обсудить!
– All passengers, take your seats and put your seat belts on immediately! – не выдержала наконец стюардесса, терпеливо ожидавшая, пока он справится с запихиванием на полку чемодана.
– Да подождите! – отмахнулся Гришенька. – Ник, давай!
– Я не собираюсь…
Стюардесса с приклеенной улыбкой резко дернула Гришин чемодан и ловким движением отправила его на полку, захлопнув ее с резким стуком.
– Can you take your seat, please, sir! – продолжая улыбаться, повторила она.
– Ник! Ты всех задерживаешь! – возмутился Гришенька. – Вставай, мое место тоже в проходе!
– Sir, please…
– Твою мать! – рыкнул Ник и взвился со своего кресла.
Вот так обычно это все и происходит с нашим пиарщиком.
Даже то, что неодобрительный взгляд стюардессы достался именно сдавшемуся Нику – было абсолютно закономерно.
Глава пятая. Ариадна ужинает
Пока самолет выруливал на взлет, Гришенька устраивался на месте Ника, как у себя дома.
Снял пиджак, ботинки, расстегнул рубашку, надел на шею подушку, откинулся в кресле и с довольным вздохом достал из пакета бутылку пива.
Поколебался несколько секунд, снова вздохнул и протянул ее мне:
– Будешь?
– Нет.
Я постаралась вложить в ответ максимум своего отношения к ситуации, но если бы у Гришеньки было такое тонкое нервное устройство, чтобы это уловить, он бы еще в детсадовском возрасте ушел жить в лес к волкам.
– Кстати, дела было бы лучше обсудить с Ником, – намекнула я. – Стратегию, нетворкинг, бюджет, в конце концов!
– Ерунда, справимся! – отмахнулся наш пиарщик.
Я закатила глаза и отвернулась, высматривая темный затылок Ника на несколько рядов впереди. Он там уже с кем-то сцепился языком – рядом с ним оказалась симпатичная блондинка с довольно вызывающей грудью. Интересно, Гришенька специально решил подкинуть такой вкусный кусочек Нику?
Но тут блондинка сдвинулась, и я увидела у нее на руках пухлого младенца.
А, теперь понятно, почему он сразу прошел мимо своего места и отправился меняться с Ником. Нужны ему наши дела, как рыбке зонтик, заботился он только о личном комфорте.
Впрочем, я бы тоже поменялась. Добровольно. Лучше орущий младенец, чем наш любимый пиарщик, от которого к тому же несет смертельной концентрацией Dior Savage – самого модного и убойного парфюма последних лет.
Рейс выполняли корейские авиалинии, поэтому русского языка не предполагалось. Все объявления делались на корейском и английском, так что Гришенька не забывал снять наушники и ткнуть меня в бок:
– Чего говорят? Переведи!
Ничего интересного, как правило, не говорили. К тому же капитаны самолетов обычно бормочут свой текст примерно как машинисты электричек – чтобы даже носители языка ничего не поняли.
Зато когда подошло время ужина, проблема с языком встала в полный рост.
Тележка с едой двигалась неспешно, две одинаковые, на мой взгляд, смешливые кореянки умудрялись похихикать со всеми пассажирами по очереди, выдавая им коробочки с горячим блюдом и салатом.
Дошло наконец и до нас.
– Chicken or fish for you? – улыбаясь, спросила стюардесса Гришеньку.
Он ничего не ответил, только молча смотрел на нее, словно ждал перевода.
Стюардесса подождала несколько секунд, продолжая улыбаться и, должно быть, думая, что он никак не может выбрать. Но Гришенька продолжал молчать.