Кыся в Голливуде. Дорога к «звездам» - стр. 38
Итак, Лысый завязан в это дело по уши. Он только и ждёт, чтобы мой Водила прошёл немецкую таможню со своим грузом. А уж потом он (или ОНИ?..) попытается перегрузить ту пачку с «фанерой» из нашей машины в свою. Или ещё в чью-нибудь.
Если же таможня и её вонючие собачки обнаружат кокаин в нашей машине, моему Водиле придётся очень и очень кисло! Зато Лысый и его винно-водочно-кокаиновая фирма в стороне. Убыток наверняка серьёзный, зато голова на плечах.
Теперь что могу сделать я? Ну, этих спецсобачек я целиком беру на себя. В гробу и в белых тапочках видал я этих шмакодявок! От меня доги шарахались. А дальше?..
Судя по тому, как строго Водила предупредил меня, чтобы я не околачивался в фургоне, ибо там груз, за который он привык отвечать головой, так просто Он эту пачку «фанеры» с кокаином не отдаст никому. Значит…
Картинка вырисовывалась довольно смутная. Явно не хватало нескольких важных звеньев, чтобы попытаться просчитать всю ситуацию целиком… Кстати! А почему это все наши российские дальнорейсовые Водилы едут только туда и обратно, а моего Водилу запродали какому-то Сименсу на целый месяц?..
В этой детали было что-то особо настораживающее, и для того, чтобы мне легче размышлялось, я вяло вспрыгнул с пассажирского сиденья на подвесную койку Водилы и прилёг там за занавеской на аккуратно, по армейски, застеленную постель.
Шура когда-то часто вспоминал о своей службе в армии.
Тэ-эк-с… Значит… О чём это я?.. Что же я хотел сказать про Шуру?.. Или про постель?.. Нет… Про Водилу!..
Ох, чёрт, как я устал! Хоть бы один миг вот так полежать спокойно с прикрытыми глазами и ни о чём не думать…
Но как только я закрываю глаза, так сразу же передо мной…
…возникает пустынная широкая солнечная дорога.
И мы мчимся по этой дороге навстречу слепящему солнцу, а за рулём нашего грузовика сидит мой родной Шура Плоткин и с искажённым от напряжения и горя лицом кричит мне:
– Мартын! Мартынчик!.. Ну сделай же что-нибудь! Ты разве не видишь, что он умирает?! Мартышка, миленький – помоги ему скорей! Я не могу остановиться!..
Я в ужасе оглядываюсь и на пассажирском сиденье вижу нашего Водилу, Глаза у него закрыты. Белое лицо залито кровью. Из пробитого виска пульсируют и мелкими брызгами лопаются кровавые пузыри…
– Мартын, сволочь!!! – со слезами кричит Шура. – Сделай же что-нибудь!.. Он же погибает! Я не могу отпустить руль!.. Смотри, кто за нами гонится?!
Я бросаю взгляд в боковое зеркало и вижу, что нас настигает грузовик Лысого! А рядом с Лысым сидит… Бармен с Рудольфом на руках! Господи! Они-то тут при чём?!
У Водилы из уголка рта стекает тоненькая струйка крови, капает на его джинсовую куртку.
Шура гонит машину вперёд, к блистающему солнечному диску, и кричит мне сквозь рёв мотора:
– Если он сейчас умрёт – его же целый месяц никто даже искать не будет!!! Все будут думать, что он где то там работает на Сименса… Они его специально туда продали, чтобы иметь время замести следы!.. Это ты можешь понять?! Как же тебе это в голову не пришло, Мартын?!
Ах вот оно что… Действительно, как же я это сам не дотумкал?.. Как хорошо, что Шура рядом… Но что же со мной-то происходит? Почему я в полном оцепенении сижу между Шурой и умирающим Водилой и не могу пошевелить ни лапой, ни хвостом?!
И тут на моих глазах Водила перестаёт дышать.