Квинканкс. Том 2 - стр. 51

– А сейчас, – объявил председатель, – вы будете приведены к присяге. Вам понятно, что это означает?

Я ответил утвердительно, и необходимые формальности были выполнены.

Затем мистер Гилдерслив, развевая полы своего одеяния, поднялся с места и обратился ко мне так, будто мы видели друг друга впервые:

– Готовы ли вы сообщить суду, кем вы, по вашему мнению, являетесь; где, по вашему мнению, родились, и кем, по вашему мнению, были ваши родители?

– Сэр, я – Джон Клоудир, – начал я. Далее я назвал дату своего рождения и место – Мелторп, и продолжил: – Там меня воспитывала мать, и мы жили под именем Мелламфи, которое я считал настоящим, однако позднее матушка призналась мне, что оно вымышленное. Ее отцом, как она говорила, был мистер Джон Хаффам, проживавший на Чаринг-Кросс, в Лондоне.

– А под каким именем ваш отец занесен в приходские списки?

– Питер Клоудир, сэр.

– Все сказанное, милорд, – произнес мистер Гилдерслив, – может быть подтверждено документально, а также показаниями свидетеля, который находится здесь.

– Кто этот свидетель? – спросил председатель.

– Миссис Мартин Фортисквинс, милорд. Эта леди близко знакома с присягающим лицом и его покойной матерью и была представлена присягающему лицу его матерью около трех лет тому назад.

Председатель кивнул и обратил взор на мистера Барбеллиона, который сказал:

– Милорд, сторона, которую я имею честь представлять, безоговорочно признает, что присягающее лицо в самом деле является мастером Джоном Клоудиром, ранее известным под именем мастера Джона Мелламфи. Собственно говоря, мы собрали достаточно доказательств для подтверждения этого, и я признателен моему ученому собрату за действия, предпринятые им, по всей очевидности, не столько в интересах своих клиентов, сколько моих.

Тут мистер Барбеллион и мистер Гилдерслив обменялись короткими кивками, походившими скорее на язвительные немые выпады. Заявление мистера Барбеллиона подкрепило мою уверенность в том, что Момпессонам я нужен живым, однако его намек на невыгодность для меня установления моей личности меня озадачил. Значит ли это, что я в опасности? Эта фраза заставляла ломать голову.

– Из чего явствует, мистер Гилдерслив, – проговорил председатель, – что необходимость как в документах, так и в свидетельских показаниях отпадает.

– Весьма рад, милорд, – бесстрастно отозвался мистер Гилдерслив. Отложив свои записи в сторону, словно указывая, что с прежней темой покончено, он продолжал: – Теперь я попрошу присягающее лицо обрисовать обстоятельства кончины его матери.

Это было для меня ударом – и я с трудом, путаясь и заикаясь, сумел перечислить одни только голые факты, пока Эмма ободряюще пожимала мне руку.

– Вы зарегистрировали кончину матери у приходского клерка? – спросил мистер Гилдерслив. – Под каким именем?

Я ответил, недоумевая, почему этот вопрос мне задают вторично.

– Милорд, – обратился мистер Гилдерслив к председателю, – я прошу суд принять это свидетельское показание касательно кончины миссис Питер Клоудир, дочери мистера Джона Хаффама.

– Вы удовлетворены? – спросил председатель у мистера Барбеллиона.

– В данном случае нет, сэр: слишком многое с этим вопросом сопряжено.

– Очень хорошо, – заключил мистер Гилдерслив. – Позовите первого свидетеля, мистера Лимпенни.