Квест по миру Дракулы - стр. 11
«Почему?» – удивился Петру.
«Ну, вот ты всё знаешь про людей, которые жили за десять лет до тебя? А про тех, которые за сто лет до тебя жили?»
Теперь Петру понял, как это работает, но перестал видеть пользу от знакомства с путешественником во времени. Андрей почти пожалел, что сказал правду. Может, надо было соврать? Но фарш обратно не провернуть.
«Кстати, а какой сейчас год?» – спросил Андрей.
«Шесть тысяч девятьсот шестьдесят пятый», – последовал ответ.
«Это меня куда занесло? – не понял Андрей. – Не в прошлое, а в будущее? Почти на пять тысяч лет вперёд? А почему тогда вокруг всё такое средневековое? Или это постапокалипсис? В результате ядерной войны все достижения технического прогресса обнулились, и общество вернулось в средневековое состояние?» Через полминуты до него дошло: «А! Это год от сотворения мира».
«Да, – мысленно ответил Петру. – А тебе что не так?»
«А какой это год нашей эры? В смысле от Рождества Христова».
Собеседник задумался:
«Так… От Рождества Христова это будет тысяча четыреста пятьдесят седьмой. Вроде».
«А почему ты точно не знаешь?»
«От Рождества Христова считают католики, а мы – православные».
«Православные… Но это точно не Русь, – подумал Андрей. – Хотя похоже. Молитвы как будто на древнерусском».
«Мы на славянском языке молимся», – ответил Петру. Судя по всему, он слышал мысли «беса», а если не реагировал, то только из-за того, что не понимал их. Даже универсальный язык не мог передать всю полноту смыслов из-за разницы в опыте парня из двадцать первого века и парня из Средневековья.
«Надо думать аккуратнее», – отметил для себя Андрей, ведь контакт с хозяином тела наладился. Было бы глупо всё испортить, случайно подумав что-нибудь не то.
Итак, выяснилось, что сейчас тысяча четыреста пятьдесят седьмой год. Судя по погоде, весна. Трава зелёная, ветер тёплый, но листьев на деревьях ещё нет. Значит, апрель или начало мая.
«Сейчас март».
«Ого! У вас в марте так тепло? А число сегодня какое?»
«Вторник. До Пасхи меньше трёх недель осталось».
Вопрос вообще-то был про число, а не про день недели. «Вторник… три недели до Пасхи», – Андрею это ни о чём не говорило, но Петру был явно не идиот. Значит, универсальный язык мыслей не передал всех нюансов, а случилось это потому, что привычным для двадцать первого века календарём здесь не пользовались.
Ладно, месяц известен – уже норм. Оставалось уточнить локацию.
«А страна, где мы с тобой находимся, как называется?»
«Трансильвания».
«От Франции далеко, но хотя бы Европа», – сказал себе Андрей, силясь представить карту Восточной Европы. Ведь Трансильвания – это же Восточная Европа?
«Подожди, – снова обратился он к хозяину тела. – А Трансильвания – это Румыния?»
«Нет, – ответил Петру. – Страна Румынская за горами осталась. А здесь Трансильвания».
Далее произошло нечто странное. Андрей как будто увидел кино в очень быстрой перемотке. Кино показывало маршрут, которым шёл Петру за последнюю неделю.
Вот этот парень в колонне пехоты удаляется от большого города, окружённого крепостными стенами из красного кирпича. Идёт по дороге через зелёную холмистую равнину. Равнина, на которой поля чередуются с пастбищами, похожа на лоскутное одеяло. Вдоль дороги часто встречаются деревни с домиками-мазанками. Темнеет, светает, темнеет, светает, а пейзаж меняется. Теперь в деревнях домики из бруса. Полей всё меньше, зато много пастбищ и овец. Дорога заходит в горы, становится узкой. Справа от дороги – широкая и быстрая горная река. Крутые горные склоны покрыты безлистыми деревьями. И вот снова равнина. Горы теперь далеко и кажутся синими. На вершинах видны белые полоски снега, а вдоль дороги – зелёные луга. Затем кино прервалось. Пейзаж на «последнем кадре» почти повторял то, что Андрей видел вокруг сейчас.