Квартирантка. Роман о женщинах и не только - стр. 15
Побродили по развалинам древнего города со странным для русского слуха названием Хераполис.
– Всю обувь изорвешь об эти каменюки! – выразил неудовольствие мужик предпенсионного возраста, осторожно ступая по раздолбанной за пару тысячелетий, некогда мраморной мостовой.
– Зато, когда кто-то начнет задаваться, выступать не по делу всегда спросишь его: «Ты в Хераполисе был? Не был? Жалкий ты человек! Жалкий! А я был!» – ответили ему.
Разместились в гостинице, напомнившей Алле коммунистические времена и Дом колхозника в ее родном селе. Затем был ужин с танцем живота в исполнении русской девахи, крашенной в блондинку. Деваха, видя, что с чаевыми выйдет облом, быстро закончила выступление, скорчив в сторону публики презрительную гримаску.
– Жлобьё! – пробормотала она, убегая со сцены.
Зато купание в термальных источниках Алле понравилось. Правда, она устала и рано легла спать. Спала так, что даже не слышала, как под утро вернулась соседа по номеру – ее ровесница из Саратова. Она провела ночь с турком. Осталась довольна, но не очень.
– Вот, сволочь! Все мои сигареты выкурил, да еще был не доволен, что я не заплатила, – поделилась она впечатлениями с Аллой. – Правда, как мужик неплохой – сильный, выносливый, ласковый, с длинным и толстым – турецким…
– Ты, хоть предохранялась? – спросила Алла. – Я слышала: они все трипперные.
– Надо будет – вылечат! – беззаботно ответила соседка, открывая новую пачку сигарет.
Потом был блиставший Памуккале. Ибрагим предложил разуться и побродить полчаса по соляной террасе.
– От грибка лечит и от сердца лечит, и от давления лечит, – рекламировал он.
Соль на террасе оказалась совсем не белой, а посеревшей от многочисленных потных ног, неприятно врезавшейся в ступни. Зато бассейн Клеопатры произвел на Аллу неизгладимое впечатление. Нежная, теплая, чистейшая вода приятно ласкала тело. На дне лежали обломки древних колонн. В некоторых местах из-под земли били струи воды, еще более бархатистой, нежели в самом бассейне. Ибрагим уговорил всех, даже отчаянных жмотов выложить за купание по семнадцать баксов, рассказывая, что сама царица Клеопатра ездила сюда из далекого Египта, ради целебной, омолаживающей воды.
– Чем я хуже Клеопатры? – подумала Алла, выкладывая деньги из своей заначки.
Вволю накупавшись, молодка вышла из бассейна и увидела прикованные к ней глаза турок, с «толстыми, турецкими» выпиравшими под длинными, до колен плавками. Алчно блеснули глаза Ибрагима, оставшегося присмотреть за брошенными туристами вещами.
– Я к тебе полночи достучаться не мог, – укоризненно покачал он головой. – Хотел показать кое-что, чего не показывают туристам.
– Показал бы свой «турецкий», – подумала про себя Алла и ответила. – За день устала, уже не до прогулок с экскурсиями было… Спала, как убитая! Ничего не слышала.
– Эй, Ибрагим! – влез турист из Омска. – Ты с нас взял по семнадцать баксов, а на кассе написано – четырнадцать! Что за дела?
– Вы бы хотели в очередь в кассу на жаре стоять? А я с кассиром договорился, поэтому не стояли! Я тоже купаться хочу, но сижу, сторожу ваши вещи. Это в мои обязанности не входит! – заистерил гид.
– Ладно, ладно… – отвалил сибиряк.
После был долгий, душный, обратный путь. Спали до очередной остановки и снова очумевшие, плохо соображавшие топали под конвоем Ибрагима на торговую точку, где разухабистые продавцы, старались впарить дорогие и не всегда нужные вещи.