Квантовые беглецы - стр. 19

– Здесь природа сохранена, что придает Кселону преимущества, но здесь царит нищета. Здесь нет перспектив. В Кселоне больше не развиваются наука и искусство. Наше государство стало кузницей рабочей силы, а не знаний, – слова Клары вторили чужой депрессии, сливаясь в один поток мрачности.

Хардиан прикрыл глаза. Он выдохнул чистый воздух Кселона со стоном, и чтобы почувствовать хоть какую-то опору присел на стул, норовивший развалиться от времени. Возраст гостя позволял Кларе вести себя с ним, как полагается старшей сестре, и она слегка коснулась его плеча, силясь придать жесту успокаивающий характер. Серые глаза посмотрели на неё, ища понимания. Хардиан не отдернул руки Клары, как это могла бы сделать на его месте Этель, поддававшаяся эмоциональным всплескам. На минуту женщина пожалела, что у неё нет сына. Такого, как этот высокий обладатель серых глаз, нуждавшийся в природе и материнских советах.

– Что же мне делать? – задал Хардиан вопрос, превращавшийся в риторический.

– Оставайтесь здесь. Я что-нибудь придумаю, – солгала Клара, ведь в её голове не имелось ни одной идеи, как спасти жителя мега-города от скуки, ставшей частью повседневности нормалей, проводящих время на полях и в производственных цехах.

– Но чем мне заниматься, по крайней мере на время моего длительного отпуска?

Не так часто Хардиан нуждался в чужих советах. В сложившейся ситуации ему не хотелось самостоятельно искать ответ на свой вопрос. Он почувствовал укрепление апатии. Той редко позволялось ступать на территорию души человека, умевшего высматривать в полнейшей безнадежности фрагменты просветов. Но апатия не нуждалась в разрешении на право овладеть жертвой. Оставшись одиноким, Хардиан стал доступной мишенью для уныния. А оно имело побочный эффект в виде паралича мыслей.

– Прогуливайтесь по берегу реки. И самое главное, избегайте общения с нормалями, они не приемлют соседства с теми, кто от них отличается, – принялась проводить инструктаж Клара, вырывая собеседника из прострации, – затем я решу свои личные проблемы и только потом смогу начать размышлять над чем-либо другим, в том числе над программой вашего отдыха.

– У вас что-то произошло? – участливо поинтересовался Хардиан, отвлекаясь от собственной неясности бытия.

– Арестована моя дочь, – коротко сообщила Клара, стараясь не проговориться о семейной тайне.

– Вам ничего неизвестно о сроке её задержания?

– Ничего.

– Если позволите, я могу дать пару юридических советов, – предложил Хардиан поучаствовать в решении проблем гостеприимного человека, используя опыт друга, трудившегося в Институте персоналий Геопланта.

– Я буду рада, вот только отблагодарить смогу предоставлением ночлега, – сообщила Клара, опасаясь отказа гостя консультировать её ради испытываемых неудобств в лачуге.

– Это меньшее, что я могу для вас сделать, – Хардиану хотелось снова увидеть улыбку на лице женщины, проникнувшейся к его проблеме и одновременно он испытывал отвращение к самому себе за допущенное вранье.

Неясность происходящего не позволяла дышать полной грудью. Надоедало лежать пускай на мягкой, но арестантской кровати. Усталость от ходьбы по комнатке присоединялась к неприятным эмоциям. Ей хотелось вырваться на свободу и бежать домой, пускай и терявшимся в грязи и нищете. При воспоминаниях о доме, она поежилась и поймала себя на мысли, что не шибко и хочется оказываться в месте, где дурно пахнет, жестко спится и чувство голода накатывало не так уж редко. Даже в камере было намного комфортнее. От такого диссонанса Этель ощутила неведомое доселе чувство. Не зависть. Отторжение. Стремление дистанцироваться. Она просто не знала другого направления, куда могла бы направиться. Внутри росло негодование от жалкой участи. Страх, что будущее будет таким же, а то и хуже, разрастался. Под ногами распласталась неизвестность, превращавшая пол в зыбучий песок. Этель вернулась на кровать и, приняв позу зародыша, усердно старалась заснуть. Как никак, а время бежало быстрее мимо того, кто отсутствовал в реальности.