Кузнец - стр. 19
– А сколько его сыну лет? – спросила Галя совсем тихо, словно боялась спугнуть рассказ этой мудрой женщины.
– А сын его уже совсем большой! – отозвалась Федорова и задумалась, вспоминая, сколько лет сейчас мальчику. Потом вспомнила и сказала:
– Да… лет пятнадцать или шестнадцать точно.
– Совсем взрослый.
– Так и Степану уже под сорок! – пояснила Ольга Никитична. – Или сорок… – тихо поразмышляла она.
– И что же, он так и жил один все это время?
– Да нет, были у него женщины. Ты же видишь, какой он красавец. Только что-то не сладилось у него с ними. Сбежал он оттуда. И уж здесь, вот уже несколько годков живет один. И как бы наши бабы не старались его окрутить, что-то ни с кем он тут не сошелся!
– Странно… – проговорила Галя, а сама смотрела в сторону детей и думала о Степане.
– Что тут странного? – развела руками заведующая. – Видать, не пришлась пока по душе ни одна из женщин! Ты глаза его видела? – спросила она. – Вроде красивые, умные, добрые, а грустные!
Галина и сама это заметила сегодня, а почему сегодня? Да потому, что раньше вообще никак не замечала этого мужчину. Впервые обратила на него внимание, когда тот в проулке вступился за неё перед её соседом.
– Может, он все еще жену свою любит? – тихо спросила она.
– Может и любит! – развела руками Федорова. – Она у него красивая была! – с восхищением поведала та. – Только я думаю, тут теперь совсем другое. Скорее всего, боится мужик еще раз обжечься. Годы не совсем молодые, свяжи судьбу с кем попало, так до старости и проживешь. А он порядочный, добрый, отзывчивый, любит тишину, хотя сам и кузнец. Часто вижу его на речке, на рыбалке. Сидит там один одинешенек. Правда, мужики наши в кузницу любят к нему захаживать. Соберутся толпой, выпивать начнут, прячутся там от баб своих. А он нет! Пить не пьет, а так, посидит с ними тихонечко, помолчит, послушает всех, а сам ни слова не промолвит! А если мужики спор затеют какой или в драку кинутся спьяну, он станет меж ними и ждет, когда те утихнут. А они друг другу выговаривают! Орут через него! А он подождет, когда те успокоятся, и только тогда отойдет от них. Такой тихий, спокойный, серьезный и в тоже время веселый. А какой добрый! – всплеснула руками она.
И посмотрев на Галину, тут же предложила:
– Галь, а, может, ты… познакомилась бы с ним поближе? Мужик-то хороший! – сказала Ольга Никитична и осеклась под строгим взглядом своей сотрудницы. – Ну… что ты сразу на меня так смотришь? Ты одна, он один, вместе веселее будет!
Галя усмехнулась, понимая, куда клонит ее начальница и ответила стихами:
– Женская доля не легка,
Двум парадоксам нет ответа,
То нету в жизни мужика,
То есть мужик, а счастья нету.
А сама посмотрела на нее с упреком и тяжко вздохнула.
– Что ты вздыхаешь? Век же одна не будешь жить?
– Так! – хлопнула Сивакова себе по коленям и встала с лавки. – Пора детей в группу вести.
– А что их вести? Время шесть, сейчас по домам разбирать начнут.
– Тогда я просто не хочу продолжать наш с вами разговор!
– Галя!
– Ольга Никитична! Я к вам очень хорошо отношусь! Только давайте, не будем продолжать этот бессмысленный разговор! Я как-нибудь сама разберусь со своим одиночеством и со своим весельем!
– Ну что ты за человек! – вспылила сразу женщина. – Живешь одна, рвешься, надрываешься! А Кольке твоему, между прочим, отец нужен!