Кузнец человеческих судеб - стр. 16
Лера всегда приезжала только из-за денег. При этом Яна никогда, ни разу их ей не дала. Потому что знала: пропьет, прогуляет. Одна или в компании – не важно. Но Лера все равно ездила и просила. Иногда за углом ее поджидал очередной ухажер. Порой старый спитой актер из ее театра, такой же неудачник, как и сама Лера, иногда молодое дарование лет тридцати, а бывало, что и моложе. Нищее и ленивое. В таких случаях Яна вела себя еще жестче. Никакой жалости к матери она не испытывала, потому что по большому счету Лера была счастлива. В отличие от нее, Яны. Лера жила весело, никогда не думала о завтрашнем дне, никогда не горевала о покинувших ее воздыхателях дольше двух дней и не задумывалась ни о возрасте, ни об одинокой старости. Яне иногда казалось, что у нее просто ума для этого не хватает.
И при всем при том выглядела Лера еще хоть куда. «Куда?» – тут же скептически оборвала себя Яна.
Мать сохранила стройную фигуру, местами, конечно, слегка обвисшую, но умело маскируемую яркими дешевыми нарядами. Беззаботное, а по мнению Яны, так просто глупое выражение глаз молодило ее умело подкрашенное лицо, которое, несмотря на развеселый образ жизни, спитым и одутловатым вовсе не выглядело. А жеманные манеры, легкая пританцовывающая походка, высоченные каблуки и звонкий голос отвлекали от морщинок на лице. Молодые поклонники довершали картину. Последние годы Лера мечтала о пластике, но не было денег.
У Яны жалкие потуги матери сохранить давно ушедшую молодость вызывали брезгливое отвращение.
– Денег не дам, – завершила свой обвинительный вердикт девушка и вдруг ни с того ни с сего спросила: – Слушай, а почему ты никогда не пыталась получить с отца алименты? Сама же как-то говорила, что денежки у него водились.
Этот элементарный, очевидный вопрос страшно озадачил Леру.
– Алименты? У кого получить? – переспросила она, усиленно скрипя мозгами.
– Алименты у моего отца на меня, – повторила Яна медленно.
– Ну, как это возможно? Он сидел, да и вообще, мы совершенно чужие люди. Это же неудобно, – сообразила, наконец, Лера.
– А почему ты не найдешь себе богатого мужика, ну или хотя бы работающего? Чтобы он тебя содержал. Все время тащишь в дом нищих неудачников? – Яну сегодня просто прорвало, причем не понять с чего. Никогда в жизни она не интересовалась материнскими резонами, даже пока они жили вместе. А тут вдруг эти вопросы? Девушка сама себя не понимала.
– Ну, – как-то неуверенно протянула Лера, а потом, словно стесняясь своего ответа, тихо сказала: – Мне их жалко.
«Полная, законченная дура», – заключила в очередной раз для себя Яна, но зачем-то задала очередной вопрос:
– А себя тебе не жалко? – Спрашивать, не жалко ли матери дочь, было глупо, и так ясно, что нет.
– А что мне себя жалеть? – искренне удивилась мать. – У меня жизнь сложилась. И личная, и творческая. Даже ты выросла и человеком стала.
Последнее Лерино заявление заставило Яну с хохотом завалиться на диван, так что даже шов отдался тянущей, щекочущей болью.
– Даже я человеком выросла? – сквозь стоны спросила она. Нет, все-таки с Лерой не соскучишься.
– Ну да. А что ты смеешься? – обиделась на этот раз Лера. – Ты маленькая такая замкнутая была, угрюмая, в садике на празднике даже стишок отказывалась прочесть. Я так переживала. – Сказав это, она, кажется, всхлипнула. – И совсем была не хорошенькая, на бурундука похожа. Я так волновалась, что ты в отца пойдешь.