Куртизан - стр. 32

Аристон обиженно посмотрел на отца и увидел в его глазах ни гнев, с которым были сказаны его слова, ни разочарования, ни отвращения, а сожаление и раскаяние. Он винил себя в том, что произошло той ночью. И это было написано у него на лице.

– Обещаю, отец мой, я вас более не посмею подвести, – проговорил слабо Аристон.

Когда лекарь закончил и ушёл, получив за свою работу весьма приличную сумму денег, Аристид сел у изголовья больного и улыбнулся.

– Что я могу для тебя сделать, чтобы ты простил меня? – Спросил отец.

Аристон подумал немного и неуверенно ответил:

– Простите меня за дерзость, но я бы очень хотел увидеться с Дайдоросом.

– Дайдорос? – Повторил Аристид с отвращением, но увидев болезненное лицо сына, уже ласково продолжил. – Хорошо, сын мой, я выполню твою просьбу. Он придёт, когда тебе станет лучше. Больше ты ничего не хочешь, радость моя?

– Нет…– ответил Аристон, но, когда Аристид встал с кровати, он проговорил. – Хотя….

– Что?

– Я бы хотел, чтобы матушка сегодня спала со мной.

Аристид посмотрел на супругу и рассмеялся.

– Ну так уж и быть, отдам тебе свою жену на эту ночь. Но только на одну! Иначе я начну ревновать её к тебе, – он подмигнул и направился прочь из комнаты.

Уже на следующий день состояние Аристона улучшилось. Жар спал, вернулся былой аппетит и человеческие эмоции. Но по крайней мере, так казалось всем. В действительности, Аристон всё ещё помнил ту ужасную ночь, которая чёрным пятном лежало у него на душе и памяти. Когда он закрывал глаза, то видел Креона. Его длинную и чёрную бороду, его огромное, мускулистое тело, мясистый нос, обветренное и грубое лицо, жёлтые зубы…До сих пор помнил это тошнотворное зловонье, сочетающее в себе запах вина и пота. От подобных воспоминаний становилось стыдно, мерзко и больно. Прежде всего от своего бессилия и невозможности противостоять жестокой реальности, где он, Аристон, всю жизнь был и остаётся прекрасным мальчиком с женоподобной внешностью, красота которого сводит с ума представителей обоих полов. Он говорил:

– Лучше бы я родился уродом.

Ибо тогда ему бы не пришлось страдать и мучиться всё время, с трепетом боясь похотливости местных мужчин.

Но так или иначе, сейчас Аристон более всего не хотел расстраивать своей “болезнью” любимых, которая пустила свои злосчастные и чёрные корни прямо в его юную и непорочную душу. Вследствие этого он искал в себе силы не показывать своих истинных чувств, своего истинного нравственного состояния и по возможности вести себя более-менее достойно, в то время, как жизнь совершенно потеряла смысл. К тому же присоединились мысли о возможной связи Флоры с Креоном. Тогда он сжимал крепко кулаки и злился от безысходности и обиды. Но все эти догадки сменялись приятными воспоминаниями, в которых Аристон был счастлив с возлюбленной, и тогда вся ненависть тут же улетучивалась, как эфир. Однако, просто сидеть сложа руки и бездействовать он тоже не собирался. Любым способом он должен выяснить правду – горестную или отрадную, не имело значения.