Курсанты - 2 - стр. 25
Хотя нет. На границе все так же. Так сказать, стабильность — признак мастерства. Маша с мрачной решимостью вышла к доске. Там на этих парах она бывала с завидной популярностью. Не знаю, в чем дело, но ее грымза любила особенно.
Мы приготовились.
— Возраст уголовной ответственности…
Маша тараторила как заведенная. Было видно, что она тупо вызубрила любимый учебник Кикиморы. Все отложили свои дела и следили за этой битвой. Когда дело дошло до перечисления статей, Маша сказала.
— Их всего двадцать. Первая — это номер…
В такие моменты я понимал, почему Копылова отличница. Потому что она способна не только вызубрить статьи, но и еще найти способ обойти грымзу. Ибо она называла сначала порядковый номер статьи, внимательно, не без упертой решимости глядя на преподавательницу, а потом и саму статью с дословным названием.
Она рельефно вызубрила все это, не ошибавшись ни разу. И пленум рассказала, и дополнительную информацию, и даже в каком году были какие изменения. Этот ответ можно было занести в образцово показательный, и вся группа притихла.
У Маши не было ни одной отличной оценки. Вообще. По этому предмету в смысле. По остальным она тоже немного просела, отойдя от обычной для нее идеальной подготовки.
Многие преподаватели спихивали это на любовь. Мол, Литвин и все такое. Теперь юная курсантка только о парне своем и думает, но мы-то знали, что просто дело в том, что она сосредоточилась на тупой уголовке.
Ноябрь месяц, а мы до сих пор в ужасе ходим на ее пары. Сохин напрягся, девчонки тоже. Я уже не питал к Копыловой романтических чувств, но тут было дело принципа. Для нас всех. Такое ощущение, что группа встала единым фронтом.
— Удовлетворительно, уважаемая. Вы говорили не слишком уверенно.
— Как это не слишком уверенно?
Если бы я не слышал своими ушами, не поверил бы. Все как по команде обернулись, немного удивленно глядя на Волобуеву, что вставила ремарку без разрешения.
Вот и грымза недовольно поджала губы, но тут же с мстительным оскалом елейно уточнила:
— Уважаемая, я смотрю, вы жаждете высказаться, но прежде чем…
— Нет! – Волобуева смотрела прямо на преподавателя.
Она получила парашу на прошлой паре за какую-то ерунду из разряда пропустила предлог «и» в цитировании названия статьи.
— Я бы хотела узнать критерии ответа на отлично. Потому что моя одногруппница рассказала вам все идеально. Я думаю, многие подтвердят. Пока вы не огласите правила ответа, я отказываюсь выходить к доске.
Повисла тяжелая пауза. Все в ужасе смотрели на Волобуеву. Все, кроме грымзы. Та лишь что-то отметила в своем ежедневнике и просто сказала:
— Копылова, присаживайтесь. Как я и сказала, больше, чем удовлетворительно, вы не получите. Следующим, раз уважаемая Волобуева решила поставить себе два автоматом, выйдет к доске Макаров.
Тот встал и со свойственным ему спокойствием ответил:
— Прошу прощения, товарищ полковник, но вынужден присоединиться к Вике. Мне также непонятны критерии оценивания, так что я вынужден отказаться.
А вот это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Точнее, это был беззвучный сигнал к обороне. Кикимора еще не поняла, что мы пойдем до конца. Мы третий месяц терпим ее издевательства всем курсом!
— Ну ладно. Сохин?
Сразу же удар по командиру, но ответ Макара был таким же. Дальше она пошла по слабым звеньям. Спокойным ребятам, что никогда не высовывались, но, когда Алена дрожащим голоском сообщила, что тоже не может ответить из-за неясности критериев, я понял, что это бойкот.