Курсант. На Берлин – 3 - стр. 11
Однако физическая боль и дискомфорт отступали на второй план перед холодной тревогой. Не то, чтоб она сильно меня накрывала, эта тревога, однако, кое-какое волнение все же имелось.
Чертовы фрицы хранили гробовое молчание, поэтому было совершенно непонятно, факт спасения должен радовать или огорчать.
Будет очень, конечно, смешно, если выяснится, что меня «спасли» от одного врага, чтобы доставить прямиком в логово другого. И, между прочим, еще неизвестно, что хуже.
Машина свернула на Принц-Альбрехт-штрассе и остановилась перед внушительным, мрачным зданием. Дом номер восемь. Сердце тайной полиции Третьего Рейха. Место, одно название которого на данный момент внушает страх большинству жителей Германии. Да и не только Германии.
Двое из ларца одинаковых с лица выскочили из машины, а затем, подхватив меня под белые ручки, двинулись вперёд через главный вход, мимо часовых в черной форме СС. Не знаю, как нужно расценивать столь странную «заботу». Идти я вроде бы мог и сам. Бежать тоже не собирался.
Внутри штаб-квартиры Гестапо царила атмосфера напряженной, деловой активности. Не знал бы, что именно находится в этом здании, принял бы за обычное военное министерство.
Длинные, тускло освещенные коридоры, по которым быстрым шагом передвигались люди в форме и штатском, совершенно не были похожи на место, где чисто теоретически, садист на садисте сидит и маньяком погоняет. По крайней мере у меня слово «Гестапо» вызывало именно такие ассоциации.
Стук печатных машинок, щелканье каблуков по каменному полу, обрывки резких команд на немецком – все это сливалось в гул, свойственный каким-нибудь офисным зданиям, забитым клерками. Никто не кричал, не просил пощады, не проклинал фюрера.
Сначала мы прошли по лабиринту коридоров, затем поднялись на лифте на один из верхних этажей и уже потом, наконец, остановили перед массивной дубовой дверью без таблички. Один из сопровождающих коротко постучал и, получив разрешение, открыл дверь.
– Herr Witzke, – произнес он в глубину комнаты, а затем жестом пригласил меня войти.
Кабинет выглядел большим, но обставили его строго и функционально. Тяжелый письменный стол, несколько стульев, шкафы с папками вдоль стен. И конечно же – неизменный портрет Гитлера.
За столом сидел человек, на первый взгляд совершенно непримечательный. Средних лет, в простом сером костюме, с зачесанными назад темными волосами. Он выглядел скорее как бухгалтер или школьный учитель, чем как один из самых могущественных и опасных людей Рейха. Но взгляд его маленьких, проницательных глаз был острым и цепким.
Конечно, я не идиот, узнал его сразу. Тем более, уже встречался с данным господином лично. Это был Генрих Мюллер, будущий шеф Гестапо, оберштурмбаннфюрер СС.
– Герр Витцке. Прошу, садитесь, – Мюллер поднял взгляд, оторвавшись от бумаг, которые лежали перед ним, и указал на стул.
Голос у него был ровный, почти бесцветный, с едва уловимым баварским акцентом. В Хельсинки, после покушения, и до него, я мало успел пообщаться с этим господином. Однако теперь, судя по всему, возможность «насладиться» его компанией мне предоставится.
– Мы вас ждали. Надеюсь, путешествие было не слишком утомительным после… пережитого?
Мюллер произнес это так буднично, словно речь шла о легком недомогании, а не о похищении и угрозе пыток. И что значит «мы вас ждали»? Будто я по своей воле не являлся. Загулял.