Курс на Мираж. БутАстика – 1. Научная фантастика. Рассказы - стр. 29

Лан почувствовал, как очередная вибрация, вызванная звуком самого большого конуса, отозвалась острой болью в груди донора. А потом остановилось сердце. Падая на каменный пол, Лан с грустью успел констатировать: «Мир погибшего пластофора…»

* * * * *

Уездный врач, Семен Ильич Ферапонтов, скучал. Ему был откровенно мерзок этот пыльный заштатный городок после великолепия Петербурга. Стоило ли учиться столько лет, тратить силы, нервы и маменькины деньги, чтобы в результате зашивать пьяницам порванные в драках морды и вскрывать чирьи на задницах местных «матрон»?.. Впору и самому спиться.

Хотелось чего-то нового, интересного, необычного. Да где его взять? Впрочем, что там говорил Тимошка?.. Привезли с утра тело покойного помещика. Как его?.. Шашек… Сашек… Сушик?.. Да-да, именно Сушик! Тимошка еще что-то такое выдал: дескать, сухой весь, под стать фамилии, будто из него все соки выпили. И еще что-то брякнул нелепое – мол, крепостные сказывают, якобы видели, как в барина змеюка залезла. Аспид. Желтый аспид. Вот ведь фантазия у нынешних крестьян! А что, крестьяне – тоже люди; уж кому и знать о том, как не ему, врачу. Что барин, что крепостной – те же печень с селезенкой внутри, тот же, пардон за вульгарите, ливер. Кстати, о ливере и сухости – вот уж и впрямь каламбур! – Сушика… А что, если на самом деле, так сказать, аспид?.. Образно выражаясь, конечно. А если по-простому – обычный солитер? Правда, никто бы не смог увидеть, как он в этого Сушика… г-мм… влезает… Но, тем не менее, это версия. А что? Делать-то все равно нечего, проверить разве что?..

Семен Ильич спустился в прозекторскую. Надел поверх халата заскорузлый кожаный фартук, велел Тимошке ассистировать. Сбросил несвежую, в тошнотворных пятнах, простыню с тела покойного, размял пальцы, кивнул:

– Ну-с!..

Солитера не оказалось. А ткани и впрямь были сильно обезвоженными. И, если можно так выразиться, обезжиренными.

Семен Ильич хмыкнул:

– И где же, так сказать, твой аспид?

– Чего это он мой? – обиделся Тимошка. – Это мужик, что труп привез, сказывал, будто дочка его видела, как змеюка желтая в рот барину заползла.

– В рот, говоришь? А ну-ткать… – Ферапонтов раздвинул челюсти трупа, заглянул в рот. – Ого!.. Ну-ка, подай пилочку, голубчик. Что-то у него, болезного, и впрямь там не того-с…

Сделав трепанацию и раздвинув серые морщинистые полушария, доктор только крякнул. Из середины головного мозга покойного, погрузившись наполовину в спинной, тянулось что-то желтое, толщиною в полдюйма. Ферапонтов подцепил щипцами «новообразование», вытянул и снова крякнул – перед ним, зажатая в жвалах щипцов, и впрямь висела змея. Желтая, длинная, почти в аршин длиной. Черные маленькие глазки тускло поблескивали на сплюснутой голове, тонкая щелочка рта, казалось, изображала злобную ухмылку.

– Какая гадость! – скривился Семен Ильич.

– Аспид!.. – мелко и быстро закрестился Тимошка.

– Да уж… – покачал головой доктор. – Вот и не верь после этого людям-с!..

Он бросил змеюку на стол, рядом с трупом. Взял скальпель, вонзил в желтое тельце. То есть, попытался вонзить – лезвие лишь скользнуло по шкуре, но разрезать ее не смогло. Ферапонтов попробовал еще – с тем же результатом. Он широко зевнул, отбросил скальпель и стянул фартук.

– Брось-ка эту гадость в печь, голубчик, – сказал он Тимошке и пошел мыть руки.