Куриный бульон для души. Первая любовь и школьные мечты. Истории, которые возвращают в юность - стр. 19
Кимберли Энн Брэнд
Я лежала на полу, яростно дрыгала ногами и вопила до тех пор, пока не сорвала голос, – и все потому, что приемная мать попросила меня убрать игрушки.
– Я тебя ненавижу! – кричала я.
Мне было шесть лет, и я не понимала, почему все время так злюсь.
Я жила в приемной семье с двух лет. Моя родная мама не смогла обеспечить мне и моим пяти сестрам должный уход. Поскольку у нас не было ни отца, ни какого-либо опекуна, нас отдали в разные приемные семьи. Я чувствовала себя одинокой и потерянной. Я не знала, как рассказать людям про свою душевную боль. Истерика была единственным известным мне способом выразить свои чувства.
Из-за моего поведения нынешняя приемная мама в конце концов отправила меня обратно в агентство по усыновлению, как и предыдущая. Я считала себя самой нелюбимой девочкой на свете.
Потом я встретила Кейт Маккэнн. К тому времени мне было уже семь лет, и я жила в третьей приемной семье. Кейт приехала ко мне в гости.
Моя приемная мать сказала, что Кейт не замужем и хочет усыновить ребенка, но я не думала, что она выберет меня. Я не могла себе представить человека, который захотел бы, чтобы я всегда жила у него.
В тот день Кейт взяла меня на тыквенную ферму. Мы отлично провели время, но я не думала, что увижу ее снова.
Через несколько дней в дом пришла социальная работница и сказала, что Кейт хочет удочерить меня. Затем она спросила, не буду ли я против того, чтобы жить с одним родителем, а не с двумя.
– Я просто хочу, чтобы меня кто-нибудь любил, – ответила я.
Кейт приехала на следующий день. Она объяснила, что на оформление опеки уйдет год, но вскоре я смогу переехать к ней. Я испытывала и радость, и страх. Мы с Кейт были совершенно незнакомы. Я боялась, что она передумает, узнав меня получше.
Кейт почувствовала мою тревогу.
– Я знаю, что тебя обижали, – сказала она, обнимая меня. – Я знаю, что ты напугана. Но я обещаю, что никогда не прогоню тебя. Мы теперь одна семья.
К моему удивлению, ее глаза наполнились слезами. Внезапно я поняла, что она была так же одинока, как и я!
– Хорошо… мама, – сказала я.
Через неделю я познакомилась со своими новыми бабушкой, дедушкой, тетей, дядей и кузенами. Мне было смешно, но приятно находиться среди незнакомых людей, которые обнимали меня так, будто уже полюбили.
Я переехала к маме, и у меня впервые появилась своя комната. В ней были узорчатые обои и покрывало с таким же узором, старинный комод и большой шкаф. Все мои скромные пожитки уместились в коричневый бумажный пакет.
– Не волнуйся, – заверила меня мама. – Я куплю тебе много новых красивых вещей.
В ту ночь я легла спать, чувствуя себя дома. Я молилась, чтобы мне не пришлось уезжать.
Мама делала для меня много хорошего. Мы вместе ходили в церковь. Она разрешила завести домашних животных, давала мне уроки верховой езды и игры на фортепиано. Каждый день она говорила, что любит меня. Но и этой любви было недостаточно, чтобы исцелить мою внутреннюю боль. Я все ждала, что она передумает. Я думала: «Если я буду вести себя плохо, она бросит меня, как и другие».
Поэтому я старалась причинить ей боль до того, как она сможет обидеть меня. Я ссорилась с ней по пустякам и закатывала истерики, когда не получала желаемого. Я хлопала дверьми. Если мама пыталась остановить меня, я отбивалась. Но она не теряла терпения. Она обнимала меня и говорила, что все равно любит меня. Когда я злилась, она заставляла меня прыгать на батуте.