Курьер для секретарши - стр. 12

– Мне телефон для работы нужен, верни.

– Геолокацию чтобы включила, проверю.

Кивнула и ушла в приёмную. Просидела молча с полчаса, пялясь в окно и на кустик ярких роз на подоконнике.

– Здравствуйте, – в дверь заглядывал совсем вчерашний школьник, – я курьер ваш новый…

Значит, я совсем одна. Что ж.

Ровно в 17.00 выключила ноут, кофемашину и, собрав вещи, вышла из офиса. Попрощалась с ещё не успевшими уйти коллегами, что удивились моему уходу вовремя. Спустилась лифтом, вышла из здания, звонок. Игорь.

– Далеко собралась? – рвёт и мечет.

– Игорь Антонович, мой рабочий день окончен в 17.00.

– Стой там, сейчас спущусь, – отключился.

Не стою. Не хочу. Как он мне там сказал: "Ты мне кто? Даже не жена!". Иду медленно, наслаждаясь вечером. Я знаю, что он будет длинным и неприятным. Игорь мне не даст уйти и закатит истерику. Ожидаемо он догнал меня на машине и рявкнул в открытое окно:

– Садись!

Села, куда деваться? Едем молча, на него не смотрю, разглядываю людей и здания.

– Где ты была?

– В больнице.

– Звонила мне откуда, спрашиваю.

– Из квартиры, принадлежащей фирме.

– Откуда узнала о ней?

– Я секретарь, – отвечаю устало. – Скажи, наша тоже принадлежит фирме?

Молчит. Конечно молчит, ну и пусть не отвечает, я уже и так знаю. Фирме. Наша квартира принадлежит фирме. И машина, она тоже не наша.

– Верни мне деньги за бабушкину квартиру.

Хмыкнул. Повернулась на него.

– Деньги верни, если совесть осталась, или хоть в память о том хорошем, что было между нами. И отпусти меня и проблем не создавай ни мне, ни тому курьеру. Я найду, куда обратиться, если что.

До самого дома мы молчали. На парковке открыл мне дверь, хотел помочь выйти.

– Не прикасайся. – Кое-как справилась сама, бок ещё немного побаливал.

Зашла домой. Бардак. Пофиг. Дом, оказывается, не мой, вещи, – а что вещи? Куда мне их тащить? Прошла на кухню, поставила чайник, ушла, наконец-то, в душ. Кое-как одной рукой помылась и переоделась. Вышла – Игорь уже дома, стоит обувь в коридоре. Ждёт меня в комнате с огромным букетом роз.

– Лидусь, прости. Я перебухал, думал ты с ним была, я разозлился, в конце концов! Тут Козлов, дебил, ещё меня науськал.

Меня вообще не трогают его слова, ухожу в кухню, Игорь идёт следом.

– Ну, Лид, ну прости. Ну, хочешь, на колени встану? – И падает на колени прямо на грязный пол.

Видимо, они с Козловым знатно тут оторвались, – бутылки из под виски, упаковки из под китайской еды и пиццы.

– Ещё и следак этот с вопросами.

А я молча наливаю себе кофе и смахнув полотенцем крошки со стола, сажусь к окну. Не хочу разговаривать. Реветь хочу. И прощать не хочу. Перегорела. Предавал, обманывал, проиграл в карты. Вот пусть сам и спит со своим Козловым.

– Прости, ну?

– Нет. Не могу и не хочу. Изменил, предал, продал, ударил, сломал мне руку ещё и врал постоянно и получается, обворовал, – загибаю пальцы. – Где деньги, Игорь? Куда они уходят? И почему такая резкая перемена?

Встал, отряхнул колени, подошёл, попытался обнять.

– Лидусь, прости, я всё объясню.

Зазвонил телефон, он чертыхнулся и ушёл в комнату.

Мне нужно время, чтобы подготовить себе запасной аэродром. А его такая перемена настроения означает одно – ему что-то от меня нужно. Я, значит, не всё ещё знаю, недостаточно глубоко копнула. Но и того, что я за сегодня нарыла, мне за глаза. Я слышала, как он вызывает клининг, как заказывает еду – опять эти гадкие роллы. Я хочу лечь, но ему опять наплевать, даже не спросил, объясняя клининговой компании, что уборка нужна срочно.