Куплю жену. Дорого - стр. 11
Августа тряхнула копной русых волос и рассмеялась. Она хохотала и хохотала, уткнувшись в сложенные «лодочкой» ладони. И вдруг резко перестала, подхватила с пола одеяло и швырнула на постель.
Взгляд снова упал на злосчастные деньги. Нет, она их не выбросит: красивые жесты для аристократок. Три селедки — так три селедки.
— Дешево же дали за твою девственность! — прошипела Августа. — Надо было в университете кому-нибудь дать, глядишь, на серебряный драмм наработала. Там ребята состоятельные, да и ты моложе была, выше ценилась.
Она не заплачет, нет, не заплачет, извлечет урок и пойдет дальше. Дура, беспросветная дура!
Одинокая слезинка таки скатилась по щеке. Августа шмыгнула носом и смахнула ее костяшками пальцев.
Ее растоптали? Что ж, хотя бы не ограбили. Августа проверила, Эдуард не позарился на ее скудные сбережения. Или все же отыскал их и из жалости оставил те самые гроши? Они будут не лишними: на все про все до конца месяца у Августы оставалась четверть драмма. Теперь с подаренными десятью грошами уже треть.
— Ублюдок! — Августа от души припечатала вероломного возлюбленного. — Мы еще поговорим, сегодня же. Я прекрасно знаю, где ты служишь, где вечерами пьешь эль. Я тебе все выскажу, при свидетелях! А если ты вдобавок сделал мне ребенка…
Она сглотнула, отгоняя мысли о незавидном будущем. Эдуард не женится, это предельно ясно, а брюхатая бесприданница никому не нужна. Ребенка ей не потянуть, никак. Выходит, придется потратить половину накоплений и заглянуть в аптеку: Августа не могла рисковать. Она и так с трудом сводила концы с концами, билась за каждый грош. А ведь шесть лет назад… Августа горько усмехнулась, вспомнив себя, юную первокурсницу. Она ни в чем не уступала родовитым студенткам — отец, тогда еще преуспевающий торговец, позаботился, чтобы любимая дочь ни в чем не нуждалась. Он гордился ее магическим даром, прочил Августе великое будущее.
— Вот оно, будущее, папа! — Она взяла медные гроши, перекатила в пальцах и уронила на пол. — Днем — служащая первого ранга, ночь — такая же дешевая шлюха.
Злость на Эдуарда сменилась апатией. Слишком больно, слишком тяжело! Но надо встать, умыться, приготовить на общей кухне скудный завтрак.
— Кофе в постель? Как же, принцесса! Трахнули — и свободна!
Августа специально хотела посильнее себя ужалить. Нужно выбраться из болота, снова заставить жить. Например, просмотреть почту.
Накинув халатик на голое тело, Августа подхватила стопку и уселась с ней на кровать. Что-то много на этот раз!
Верхнее письмо оказалось от матери. Стоило Августе прочитать первую строку, как предательство Эдуарда показалось сущим пустяком. Сестра серьезно больна! Слегка в лихорадке, кашляет и бредит. Мать спешила успокоить старшую дочь: мол, денег на лечение хватит, только заплатить налог нечем, не могла бы Августа выслать немного.
— Деньги, деньги, проклятые деньги!
Августа сокрушенно покачала головой и зарылась пальцами в волосы. Хоть действительно в бордель иди, раз честным трудом не заработать. Но и там золотых гор не жди, опять те самые три селедки.
— Ладно, мам, я что-нибудь придумаю! — вздохнула Августа.
Она продаст жемчужные сережки и платье, в котором танцевала на выпускном. Если не продешевить, после уплаты налога немного на жизнь останется.