Куплю тебя, Девочка - стр. 42
— Таких, как твоя шоколадка, у меня еще не было…
— Почему шоколадка, — не понимаю и отпускаю. Потому что уже из дома выходит мама.
— Шоколадка Аленка, — усмехается Камиль, и я закатываю глаза. – Ты же не хочешь рассказывать, какая она в сексе, придется узнавать самому. Нет, конечно, я не трону, если она твоя?
Он внимательно смотрит на меня и ждет ответа, а я вспоминаю идеальную грудь с розовыми сосками и талию, что почти помещается в руках, и хочется крикнуть: «Моя». Только вот гложет вопрос, а скольким мужикам так захотелось закричать?
Качаю головой, и Камиль довольный кивает.
— Вот и иди трахай свою невинную Надю, а я полакомлюсь Аленкой, — шипит он мне на ухо и широко улыбается маме. – Мелисса, вы как всегда неподражаемы.
— А вы как всегда нарываетесь на пощечину, — не дает она себе поцеловать руку, и я хмыкаю. В этом я с матерью согласен, но все еще злюсь, что она сказала Алене про отцовский запрет. Теперь эта дрянь будет специально меня мучать. И в доме моему члену просто небезопасно находиться.
Он слишком хорошо помнит, как хорошо Алена умеет сосать. Почти так же хорошо, как руки помнят шелк ее волос, которые она теперь словно специально не распускает.
— Мелисса, если хотите меня ударить, я буду только рад, — нарывается этот пижон и кивает на дом. – А ваша дорогая гостья уже встала?
Судя по тому, как Камиль выделил слово «дорогая», у него член стоит со вчерашнего дня. У меня, кажется, вообще не опускается. Особенно болезненно ощущается, когда мама говорит:
— Встала и отправилась в тренажерный зал.
Словно специально. Знает, чем взять, и Камиль наверняка думает о том, о чем и я. В чем занимается Алена? Обтягивающие брючки? Шорты? Камиль оттягивает ворот и резко и расстегивает олимпийку.
— Мне как раз тоже надо подкачаться. Мелисса...
Он идет мимо мамы, совершенно бесцеремонно, а я уже ищу глазами камень, которым мог бы его остановить.
— Кажется, Камиль будет у нас частым гостем, - хмурится мама ему вслед.
— Он такими темпами будет гостем в больнице. Тоже частым, — сквозь зубы говорю я и иду за ним, но мама меня останавливает фразой:
— Зачем ты сказал ему? А если он кому-то...
— Так вышло.
Этот вопрос и меня до сих пор мучает. Но я пил, он был рядом, и я все выложил. Да у нас и секретов друг от друга не было никогда. Он, несмотря на всю свою влажность и манерность, самый верный друг, каких поискать. Проблема разве что в женщинах, он их меняет чаще чем трусы. Надо бы Алену предупредить. И напомнить, что это я за нее заплатил несколько миллионов. И что бы кто не думал, она моя. Моя, черт возьми.
Захожу в тренажерный и хочется закрыть глаза от того, как Алена шагает на эллипсоиде, выставляя свою задницу, затянутую в лосины, на показ. Словно хочет, чтобы я встал за ней и потерся. И как же легко представить, как выгоняю Камиля, как сдираю с нее одежду, с себя и встаю сзади. Обхватываю пальцами ее руки на рычагах, языком слизываю капли пота с шеи и загоняю член до самого основания.
— Никита, — ее томный голос вырывает меня из плена порочных мыслей, и я строевым шагом приближаюсь к воркующим голубкам. – Ты вчера вроде сказал, что уезжаешь.
— Да, — только и отвечаю, скольжу по распутному лицу, пухлым губам и ниже, там, где ее тело бережно обхватывает спортивный костюм. Ревнуешь к костюму? Просто зашибись. Начни ревновать еще к ручкам, вместо которых прямо сейчас мог бы быть твой член. — И откуда такая тяга к спорту?