Куплю маму для сына. Дорого - стр. 13
Мне кажется воздух замирает. И становится липким как клейстер. И лицо Ястребова сейчас похоже на маску. Он, кажется дар речи потерял. А вот няня Бу с трудом сдерживает смех, судя по всему.
– Пойдем, ты замерз. – подхватываю на руки Тимошу. Он легкий совсем. Как пушинка. Даже в курточке и теплых штанах почти не весит ничего.
– Нет. Я не мерзну. Давно. Няня Бу говорит, что я…
– Я покажу вашей маме ее комнату, – улыбается женщина, перебивает мальчика на полуслове. – Тимофей, ты с нами? Мама устала, у нее был сложный день. И тебе пора в кровать. Алексей Романович, какие-нибудь указания?
Конечно он с нами. Малыш висит на мне, словно маленькая обезьянка, буквально прилип. И мне сейчас так странно хорошо, что даже страшно.
– Да, меня не беспокоить. И, Маргарита, завтра я жду вас к завтраку. Не опаздывайте. Тимофей, спокойной ночи.
Он уходит. Уходит стремительно. Что это вообще? Ребенок, маленький мальчик, смотрит вслед отцу с такой тоской, что у меня сжимается сердце. Он одинок, в своем доме, рядом с родным отцом, он не получает жизненно необходимого тепла.
– Мама, папа тоже потом станет как раньше? – шепчет несчастный ребенок. – Ты же его вылечишь? Разморозишь как Эльза. Со мной же получилось?
– Обязательно, – обещаю я то, что не смогу выполнить наверняка.
Глава 7
Комната мне не нравится. Обилие розового всех оттенков, сваливается на меня словно облако сладкой ваты, душное и приторное. Розовая мебель. Розовые ковры, розовый балдахин, розовые занавески. Все в диапазоне от цвета бедра испуганной нимфы до электронной мадженты. Я буквально чувствую, как мигрень подкрадывается к моему измученному сегодняшними треволнениями мозгу. Интересно, кто жил тут в такой красотище? Или это пыточная для гостей? Можно сойти с ума от обилия безумного колора.
– Это комната хозяйки, – видя мое состояние говорит няня Бу, будто мысли читает. Тимоша мнется на пороге. Странно. Такое ощущение, что он боится переступить невидимую черту. Смотрит на меня испуганно и тоскливо. – В ванной новые халаты, необходимые средства гигиены, тапочки. Хозяин велел вам составить список всего, что вам будет нужно. Завтра все доставят. Так же можете пользоваться вещами Ангелины Павловны.
– Нет уж, увольте. Я не ношу чужой одежды, – говорю я вслух, но думаю совсем о другом. «Я не ношу чужой одежды, но примеряю на себя чужую жизнь».
– Право ваше. Тогда я завтра прикажу горничным очистить гардеробы, подготовить для ваших вещей.
Да мне все равно. Я не привыкла к роскошествам. И сейчас меня мало интересует розовое «бохатство». Потому что мое главное сокровище стоит рядом. А мне и халата хватит с тапками и любимого спортивного костюма, в который, как моя мама говорит, я пустила корни и вросла.
– Тимка, заходи. Ты чего? – улыбаюсь я, стараясь абстрагироваться от мыслей о хозяйке этой комнаты. Настоящей хозяйки. Не самозванки в костюме за три копейки. Странный выбор цветов для замужней богатой женщины. Спальня больше напоминает убежище инфантильной Барби. Даже лампа на прикроватной тумбе, украшена боа из перьев страуса такого ядовитого цвета, что мигрень запускает таки свои щупальца в мою голову.
– Не могу, – всхлипывает мое солнце. И даже шажок назад делает испуганно. – Мне нельзя.
– Мальчику запрещено сюда заходить, – хмурит брови няня. Вот сейчас я злюсь. Как это запрещено? Тимка хозяин в доме. Не посторонний ребенок с улицы, не щенок. Еще немного и я взорвусь. Совсем чуть-чуть осталось. И эта комната только способствует рвущемуся из недр моей души бешенству.