Кумир для Страховидлы - стр. 12
Я во время бури была спокойна. Меня скандал касался с чисто технической точки зрения – ведь это мне предстояло приготовить новую таблицу для подсчета товара, сделать отчет по остаткам и т.п. Я даже начала все это делать потихоньку, ведь и так ясно, что пересчет будет, чего себя задерживать?
А вот Диму мне было откровенно жаль. Досталось ему по первое число. Его вызвали на совещание руководства и устроили первостатейную выволочку. Он грудью защищал Денисыча, и (уникальный случай!), того не уволили. Но Диме это стоило выговора и нешуточного штрафа. То, что он то, в общем-то, и ни при чем – особой роли не играло. Попал под раздачу, что называется. Не уволили его только потому, что тогда возникла бы напряженка с кадрами. Завсклада он был хороший, и четырех своих замов – Виктора, Игоря, Сергея и Пашу, обычно держал в строгости. Работали они посменно, а Дима – в пятидневку. Виктор на связь не выходил упорно, и, если уволить сразу Диму, то останется только трое вместо пятерых. Виктора же Поротя увольнять не пожелал, на что мы все в тайне надеялись, ограничился заочным выговором. И штрафом.
В общем, Дима вышел из конференц-зала, где традиционно происходили подобные мероприятия, красный, как рак, с глубокими тенями под глазами, но несломленный и с победным блеском во взоре.
Он тут же ушел на эстакаду, курить. Я пошла за ним, узнать, что к чему, со мной потянулась Ингрид, еще несколько человек из нашего отдела. Еще парочка присоединилась по дороге. К тому моменту, когда Дима поднес огонек к зажигалке, его обступило плотное кольцо сочувствующих и любопытных.
Дима обвел взглядом вопрошающие лица, изобразил картинную паузу, во время которой пару раз с чувством затянулся, отрешенно глядя вдаль, и, наконец, изрек:
– Ну, более-менее обошлось!
Тут же посыпались вопросы, как все прошло, и что было, Дима охотно отвечал. Сказал, что Денисыча он отстоял, про штраф промолчал. Но я и сама догадалась.
– Много с тебя снимут-то? – спросила тихонько.
– Пятьдесят процентов, – безразлично ответил он.
– Ничего себе!
Дима пожал плечами и наклонился поближе ко мне. Сказал, едва шевеля губами, чтобы кроме меня никто не понял:
– Ты думаешь, я их на пересортице не отобью, что ли? – и хитро-хитро подмигнул.
– Что он сказал? – Ингрид подалась к нам, чтобы лучше расслышать.
– Да ничего, – отмахнулась я, – выразил наше общее мнение по данному вопросу.
– А-а-а, – протянула она и подозрительно посмотрела на нас, но спрашивать больше не стала.
– Кстати, Снеж, – снова обратился ко мне Дима, – нужно будет подготовить док…
– Дим, все уже почти готово, – ответила я, не дав ему договорить, – не первый год здесь работаю! Может, подзадержусь и доделаю сегодня.
– Не может, а точно, – грустно вздохнул Дима. – Считаемся сегодня в ночь!
– Ничего себе! – подал голос один из работников «холодильника».
– Ну, вот так… – протянул Дима, разводя руками. Обернулся, и увидел у себя за спиной Денисыча. Вид у того был такой несчастный, что у меня просто сердце сжалось.
– Ничего, Денисыч! – Дима положил руку ему на плечо. – Все будет нормально! Прорвемся! – И они направились в сторону своего склада, продолжая о чем-то беседовать.
На следующее утро наша фирма представляла из себя еще больший хаос, чем обычно. Спонтанную инвентаризацию начали поздно и за ночь закончить не успели, а с утра начались отгрузки. При этом товар из «холодильника» тоже отпускали, поэтому в результаты подсчета все время добавлялись изменения. Дима ходил всклокоченный и злой, поехать домой в эту ночь ему так и не удалось, ограничился тем, что покемарил пару часов на составленных стульях. В прошлой инвентаризации он участия не принимал – в силу семейных обстоятельств, и итогом такого подсчета явилось во-первых – халатное пренебрежение Виктором своими обязанностями, а во-вторых – полная белиберда в результатах. Поэтому при повторном пересчете Дима проверял в прямом смысле слова каждую запятую. Это существенно увеличивало потраченное время, а после начала отгрузки еще и многим осложнило жизнь, но Дима был неумолим.