Размер шрифта
-
+

Культурология. Дайджест №3 / 2016 - стр. 11

, хэппенинг, гиперреализм и др. Поэтому деление культуры по-прежнему актуально. Идеально было бы, если массовый зритель пытался подняться до уровня «элитарной культуры», для этого, безусловно, требуется развитие в себе творческих способностей, знаний в той или иной сфере искусства и культуры, желание воспринять, почувствовать и осознать. Большую роль здесь играют воспитание и образование, прежде всего, гуманитарное. Однако в действительности «элитарная культура» упрощается, скатывается в толпу или обретает черты «лакшери».

Важно, чтобы культура во всех ее проявлениях несла, прежде всего, гуманистические, общечеловеческие идеалы, нравственно совершенствовала человека (5, с. 110–120).

Список литературы

1. Гуревич П.С. Философия культуры. – М.: АО Аспект Пресс, 1994. – 317 с.

2. Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. – М.: Искусство, 1991. – 586 с.

3. Бердяев Н.А. Социальный кризис культуры – Режим доступа: http://krotov.info/library/14_n/ov_grad/03_04.htm

4. Лазарсфельд П., Мертон Р. Массовая коммуникация, массовые вкусы и организованное социальное действие / Пер. с англ. // Макаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире. – М.: Аспект-пресс, 2000. – С. 52–63.

5. Заховаева А.Г. Девальвация личности: Откуда черпать человеческое? // Философия и общество. – Режим доступа: http://www.socionauki.ru/journal/files/fio/2005_3/zahovaeva_devalvasiya_lichnocti.pdf

Философия культуры

У меня есть тайна. Эта тайна – мы

И.И. Ремезова

Все размышления о человеке как таковом, о людях в их большинстве или меньшинстве, о человечестве в целом и о его судьбе неизбежно и постоянно выливаются в мысли о таинственности человеческого образа и загадочности судьбы самого человечества. Слова Канта о звездном небе и нравственном законе – лишь малая толика того, что можно сказать о человеке и его месте в мире. Возникает вопрос, почему Канта не изумляли безнравственные поступки, о которых он наверняка узнавал, хотя и вел весьма замкнутую жизнь. Возможно, он считал зло неизбежным и неизбывным элементом человеческой природы, и с этой точки зрения нравственный закон действительно казался ему чудом, неразрешимой загадкой, прекрасной тайной.

О таинственности человеческого существа писал Мигель де Унамуно, когда размышлял о соотношении конечности человека и бесконечности мира. Но в отличие от Канта Унамуно считал человека способным любить ближнего и испытывать сострадание. Наряду с внешним, феноменальным миром Унамуно полагал существование иного, глубинного мира, но не мира кантовской «вещи в себе», а таинственного и загадочного субстанциального мира человеческого духа. Жизнь человека он рассматривает как безысходную драму, которая разыгрывается между конечностью индивидуального бытия человека и жаждой бессмертия, или «жаждой Бога». Наиболее реальным проявлением жизни он считал жизнь духовную. Об этом же писал и Н.А. Бердяев: «Человек живет в природном мире и должен определять свое отношение к нему. Но тайна человека в том, что он не только природное существо и не объясним из природы. Человек есть также личность, т.е. духовное существо, несущее в себе образ божественного… Человек не может быть самодостаточен, это означало бы, что его нет. В этом тайна человеческого существования: оно доказывает существование высшего чем человек, и в этом достоинство человека. Человек есть существо, преодолевающее свою ограниченность, трансцендирующее к высшему» (1, с. 220–223).

Страница 11
На следующую страницу