Культурология. Дайджест №1 / 2018

Под стать этой гипотезе «катастрофическая» теория культуры О. Шпенглера о замкнутых культурных типах с ограниченным сроком существования.

В сущности, повторение мысли Аристотеля: «В этой непрерывности остаются незаметными и границы».

В этих словах предугадана будущая теория Ламарка о лестнице живых существ – от инфузорий до млекопитающих.

Lusus naturae – игра, шутка природы

Отклонение от нормального типа – лат.

Религиозное настроение греческой архитектуры подчеркивал О. Шуази. – См.: (48, с. 320). В примечаниях к его тексту ему возражал В.Д. Блаватский, считая, что Шуази впадает в сильное преувеличение. – См.: (там же, с. 572). Но этот спор вряд ли имеет серьезное основание, потому что социальная жизнь Древней Греции была тесно переплетена с религиозной, с так называемой публичной религией.

Словесность не хуже литературы, она другая, лишена авторской индивидуальности. Прекрасный образчик египетской словесности опубликован М.Э. Матье:

Уместно добавить, что в поэтическом произведении обычно разделяли красными точками один стих от другого. – См.: (там же, с. 13).

См. об этом статью: Ю.А. Асоян. Проект генеалогии: От «генеалогии морали» Ницше к генеалогии этики Фуко // Культурология: Дайджест. – М.: ИНИОН РАН, 2018. – № 1 (84).–277 с.

Впервые изданная в 1983 г. во Франкфурте-на-Майне книга не только содержит ссылки на работу А. Макинтайра, но и в ряде принципиальных моментов прямо отталкивается от ее результатов. Хабермас проводит различение когнитивистских и коммуникативистских подходов к теории морали, помещая Макинтайра в ряду последних (см.: 9, с. 34–67).

Кант, например, видит существо этического знания не в том, чтобы спрашивать, каким надо быть, чтобы быть храбрым солдатом или добрым христианином, а в том, чтобы спрашивать, каким надо быть, чтобы быть человеком (как таковым): «Чрезвычайно важно для человека знать, – пишет Кант, – как надлежащим образом занять место в мире и понять, каким надо быть, чтобы быть человеком»… Человек, по Канту, только тогда утверждает себя в «собственно человеческом качестве», когда поступает нравственно, а поступает он так, когда добровольно и осознанно исполняет категорический императив. Предписания нравственного закона, по Канту, распространяются не только на каждого человека, но и на всякое разумное существо вообще.

«Понятие практического здесь, – пишет Т. Адорно, – не следует путать с тем искаженным понятием, в которое оно превратилось в наши дни и которое имеют в виду, когда говорят о “практическом человеке”, т.е. о человеке, который знает, как половчее манипулировать вещами и как получше устроить свою жизнь» (см.: 1, с. 6–7).